Посмотри на кровавые роды дня,в-о-о-н она в небе, твоя родня,собралась толпой и хлопочет.Облака, облака, облака пелён.Посмотри: в крови новый день рождён,и умрёт в крови этой ночью.Ты глаза открыл, а восток горит.Горизонт огнём во всю даль изрыт,и вода, и дома, и холмы пылают,и сирены воют. Пора вставать,кровь восхода с пастой зубной жеватьи горячим захлёбывать чаем.Новый день такой же, как был вчера.Голубая висит над тобой гора,а вокруг из багрового кирпича ущелье.Ты нырни поглубже, войди в сабвей,в электрический ад, где полно людей,озабоченных странников подземелья.Вот метут из туннеля стальной пургой.Ты уже в вагоне одной ногой,а другой — отпустил платформу.Ту, что видел, кровь — впиталась в часы,а в родильных домах — сбежала в тазы,и рожалое небо приходит в норму.
* * *
Я возвращаюсь к себе, строя слова по порядку.Это ответ на семь бед: рифма — сознанья оглядка.Так вот Синдбад-мореход сказкой волшебной отчаливал,ветер забрал в оборот клеткой грудной и плечами.Вот мои сотни кают, где я живу и где лягу.Даром дышать не дают, я подгребаю бумагу.Дивная качка в перстах — денный поход на отчаянье.Все морячки на постах (нервные окончания).Так развернись, горизонт, белый, да в крапину чёрную.Сколько ж запало там солнц в воду, повтором учёную.Хватит её навсегда, долгой, от вечности выцветшей.Ну, расступайся, вода… солнца запавшие вытащим!
* * *
Далеко завели меня метафоры,предчувствия мои зловещие,горящими кострами таборав ночи, пронизанной созвездьями.Я на небо смотрел, как мальчик маленький —на вздыбленную гриву в цирке львиную,оно мерцало в глубине эмалевойневыразимо робкой сердцевиною.Как будто в ночь ступило очертаниефигуры женской с волосами льющимися,литанией, что звёзды зачитали нам:сюда вернуться бы из под земли колючей!Вот так из средостенья тела гологопо гулкому объёму рёбер замкнутыхраскачивает жизнь тишайший колокол,на каждом вдохе зависая заново.Так купол мирозданья расширяется,дыханье его трудноуловимоесветящимися в черноте шарами —шатрами света в шёпоте любимом.
