— Кто это ходит в такую темную, бурную ночь?
— Тот, для кого мрака не существует, — отвечал незнакомец.
— Чего же ты ищешь здесь так поздно?
— Я хочу сравнить свой кинбуа[4] с твоим.
— Кто же тебе дал этот кинбуа?
— Двое — Конго Пелле и «папа».
Наступило молчание. Наконец дверь медленно повернулась на петлях и прежний голос прошептал на ухо незнакомцу: «Входи». Незнакомец вошел. Дверь сейчас же затворилась за ним. В хижине царила полная темнота. Но женщина, разговаривавшая с незнакомцем, взяла его за руку и повела за собою. Шагов через десять она остановилась, заметив своему спутнику: «Осторожней, здесь первая ступень лестницы!»
Тот молча наклонился и стал сходить вниз. Он насчитал 15 ступеней. Наконец они остановились перед дверью. Женщина постучала в нее, — и дверь отворилась. Переступив порог, незнакомец бросил вокруг себя испытующий взор. Они находились в средней величины комнате со сводами. Стены были увешаны сверху донизу искусно сплетенными циновками местного изделия; пол усыпан песком; с потолка спускалась железная лампа, дававшая достаточно света, в центре комнаты стоял стол, а вокруг него несколько грубых стульев.
На стульях сидели четверо, двое мужчин и две женщины, которые занимались курением, пили водку и ром. Два стула были не заняты; очевидно, прибывших ждали. Когда они сели, им налили два стакана водки. Эти шестеро негров и негритянок с подозрительными физиономиями, за исключением незнакомца, который был не кто иной, как Марселен, любимый слуга Дювошеля, принадлежали к жителям городка Бизотон. Их звали: мужчин — Жюльен Николя и Герье Франсуа, женщин — Нереин Франсуа, Бейя Проспер и Жанна Пелле. Все пятеро официально причисляли себя к рабочим, а на самом деле принадлежали к секте Вуду.
В углу комнаты, опутанный веревками и с заткнутым ртом, лежал ребенок с тонкими и умными чертами лица.
Эта была Клерсина, дочь Клары, которую тетка ее Жанна Пелле, похитила в то утро, с какою целью — мы вскоре узнаем об этом. Бедный ребенок, с искаженными чертами лица, с неестественно расширенными от ужаса глазами, бросал вокруг себя растерянные взгляды, издавая глухие стоны.
Никто из присутствующих, казалось, не обращал никакого внимания на несчастную девочку.
— Доброго здоровья, Марселен, — проговорил Герье Франсуа, чокаясь с юношей, — что скажешь нового?
— Да ничего особенного, — отвечал тот, осушая свой стакан, — Колет отказался, кажется, от всякого преследования.
— Тем лучше, — проговорил Жюльен Николя, гигант звероподобного вида, — ведь все равно они ничего не достигнут.
— Да, — смеясь вставил Герье, — они поняли, наконец, что им не под силу бороться.
— Самые непримиримые враги черных — цветные люди, — наставительно проговорил Марселен.
— Хорошо сказано, сынок! — со смехом вскричала Бейя Проспер. — Цветные люди вот уж именно ни рыба, ни мясо!
— Если бы им позволить, то они возобновили бы рабство! — заметил Жюльен Николя.
— А ты слышал, что говорят о Кларе? — спросила Жанна Пелле.
— Да, она жаловалась на тебя Шовелену.
— Ну, и что же он ответил ей, сынок?
— Он сказал, что она — дура, что все знают, как ты любила ее дочь, что ты даже ворожила, чтобы отыскать ребенка.
— Ха — ха — ха! — засмеялась Жанна Пелле, кинув взгляд на свою несчастную жертву.
— Итак, — заметил Жюльен Николя, — Колеты отступились?
— Да, солдаты даже возвратились сегодня на закате солнца в Порт — о — Пренс.
— Прекрасно, — вскричала Жанна, стукнув по столу, — а Шовелен?
— О, он ушел первый! Между нами говоря, ребята, — весело произнес Марселен, — бедняга был полумертв от страха.
— Ха — ха — ха! — засмеялись бандиты, и попойка продолжалась.
Снова пробили часы на колокольне.
— Довольно, — проговорил, вставая, Герье Франсуа, — теперь за дело! Помни, — прибавил он, обращаясь к Марселену, — что Конго Пелле и я, мы твои поручители и отвечаем за тебя папе и маме Вуду.
— Знаю!
— Есть еще время отказаться тебе от своего намерения, если ты чувствуешь ужас; испытания, которым подвергнут тебя, слишком сильны — предупреждаю тебя!
— Я выдержу их!
— Это твое последнее слово?
— Да!
— Тогда в путь! — и, обращаясь к Жанне Пелле, прибавил — Ты иди вперед, вместе с Жюльеном Николя, Нереиной и Бейя! Да не забудьте о маленькой! Ее нельзя здесь долго оставлять; кто знает, что может случиться?!
Жюльен Николя молча взвалил себе на плечи девочку. Затем четверо бандитов вышли; Герье и Марселен остались одни. Когда шум их шагов смолк, Герье обратился к Марселену.
— Слушай, — проговорил он ему почти на ухо, — вуду все знают! Нас предупредили, что ты хочешь войти в наше общество, чтобы предать нас; говорят, что на самом деле ты предан своему господину… Ты дважды спас мне жизнь, Марселен! Я хочу расквитаться с тобою, будь же откровенен! Скажи, правда ли все это?
Юноша невольно почувствовал дрожь, но лицо его по — прежнему осталось бесстрастно; голос его не дрогнул, когда, не опуская своих глаз под испытующим взором бандита, он просто отвечал: «Нет!»
— Довольно! У нас ость много средств освободиться от изменника. Я исполнил свой долг! Ты предупрежден, помни, что я теперь ничего не должен тебе!
— Но если вы так мало питаете ко мне доверия, то зачем же принимаете меня? — спросил юноша.
— Кто знает, быть может, испытание, которому мы подвергнем тебя, послужит для тебя хорошим уроком, — зловещим тоном проговорил бандит, — твою руку!
— Вот она!
В то же мгновение лампа упала на стол и потухла. В комнате воцарилась полная тишина.
— Пойдем! — проговорил Герье, увлекая его за собою.
Юноша безмолвно повиновался. Пройдя несколько шагов, он почувствовал веяние горячего влажного воздуха; в то же время молния осветила мрак. Они очутились в поле.
— Куда мы идем? — спросил Марселен.
— В лагерь Вуду!
Подобно американским индейцам, негры обладают удивительной способностью диких животных находить дорогу в самом густом мраке и различать самый слабый шум, неслышный для обыкновенного уха. Так и Герье с Марселеном, несмотря на окружающий их мрак, уверенно двигались вперед по направлению к Артибониту, с ловкостью змей проскальзывая сквозь кустарник. Наконец они очутились в густом лесу. Тогда Герье показал Марселену на многочисленные тени, мелькавшие перед ними; в то же время юноша услышал какой-то странный шум; перед ним замелькали таинственные огни. Для него стало очевидно, что сюда сошлось множество людей. Эти люди, мелькавшие, подобно призракам, глухое завывание ветра между деревьями, почти беспрерывный блеск молнии и частые раскаты грома, — все придавало этой фантастической картине вид настоящего шабаша ведьм. Вдруг перед юношей появился красноватый огонек, с минуты на минуту увеличивающийся.
Четверть часа спустя он внезапно очутился на большой поляне, в середине которой горели огромные
