— Я все разобрал, — продолжал Вуду, ты не только сын Ардра, но ты имеешь отличительный знак главных оби — Пурра. И такой молодой! — прибавил он, задумчиво опуская на грудь свою голову.
Марселен опустил рукав рубашки и с важностью взглянул на своего собеседника.
— Что за важность возраст! — заметил он коротко и презрительно. — Разве ты не знаешь, царь Вуду, что Пурра — самые могущественные между детьми жгучей Африки, и что оби, вожди поклонников змеи, с самого рождения посвящаются божеству и наследуют это звание по прямой линии?
— Ты прав, я совершенно забыл об этом. Взгляни, — с живостью прибавил он, протягивая свою левую руку, на которой был изображен такой же знак, — я также оби!
— Я это знал, — с важностью ответил Марселен, — иначе разве я открылся бы тебе?
— Да, мы теперь братья! Но скажи, пожалуйста, зачем вместо того, чтобы сразу открыться, ты подвергался испытаниям?
— Да потому, что в глазах других я не хотел раскрывать свое высокое звание!
Флореаль молча склонил голову.
— Пить! — проговорил юноша, протягивая стакан.
Вуду поспешил наполнить его ромом.
— Что, ты все еще подозреваешь меня в измене? — насмешливо спросил Марселен, поднося стакан к своим губам.
— Прости, брат, я не звал тебя! Твое положение у наших врагов возбуждало у меня подозрение в твоей искренности.
— У всякого своя слабость, — поучительным тоном проговорил юноша, — однако ты должен был бы знать, что там, где неприменима сила, пускается в ход хитрость.
— Я был неправ, сознаюсь в этом; но всякий бы на моем месте поступил так же. Однако ты не можешь отрицать того, что я дал тебе доказательство высшего доверия, проведя тебя сюда.
— Может быть, папа Вуду! Но кто знает, для чего вы привели меня сюда и что случилось бы со мною, если бы я не открылся вам!
— Ты, вероятно, не вышел бы отсюда живым! — откровенно отвечал Вуду.
— Благодарю за откровенность, — рассмеялся юноша, — ну, а теперь?
— Теперь у меня нет секретов от тебя; ты будешь знать все!
— Ты что-то хотел узнать от меня? — небрежно спросил Марселен.
— Да, вот за этим я и привел тебя сюда! Впрочем, зачем мне больше скрываться от тебя?! Скажу прямо, моим намерением было — привести тебя сюда и заставить говорить.
— Напоивши меня пьяным… — проговорил юноша, протягивая свой стакан, который был снова наполнен, — а когда я бы рассказал тебе?..
— Убить тебя, брат, если бы я увидел на твоем лице какой — либо след колебания или волнения! — холодно отвечал царь Вуду.
— Послушай, — заметил юноша, поставив на стол пустой стакан, — я также хочу кое — что сообщить тебе, брат: ты слишком скоро действуешь и потому твое мщение бывает не полное; из двух твоих жертв только одна умерла.
— Которая? — с живостью вскричал Вуду.
— Марта Колет, супруга Дювошеля, плантатора из Хереми.
Улыбка удовольствия появилась на губах Флореаля, взгляд его засверкал, но скоро лицо его опять приняло свое обычное угрюмое и бесстрастное выражение.
— Яд, данный тобою Люсьену Дорнесу, действовал не так быстро, как ты предполагал.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет, — холодно отвечал Марселен, — когда он упал в пруд и был вытащен Колетом, я первый оказал ему помощь.
— И?..
— Он не пришел в сознание, так как под предлогом оказать ему помощь я натер ему ноздри ядом liche de pola.
— Ты сделал это, брат?
— Да!
— Благодарю, ты спас нас — Дорнес знал наши секреты.
— Я чувствовал это, но теперь эти секреты умерли с ним, ты теперь один знаешь их.
— Нет, брат, не один я! Я хочу разделить эти секреты с тобою, — вскричал царь Вуду с взрывом внезапной откровенности, которую трудно было предполагать в нем.
— Как тебе угодно, — небрежно отвечал юноша. — Я не спрашиваю у тебя ни о чем; я только исполняю свой долг по отношению к священной змее, а остальное меня не касается.
— Брат, мы с тобою — единственные оби на Гаити! Мне тяжело одному носить этот секрет, я хочу разделить его с тобою, так нужно!
— Выслушай еще, я не кончил!
— Говори!
— Дювошель, мой господин, поклялся отомстить тебе!
Флореаль презрительно улыбнулся.
— Я не боюсь его! — проговорил он.
— Но он склонил на свою сторону президента Жефрара!
— У президента Жефрара, как бы он ни был могуществен, будет скоро столько собственного дела, — отвечал вождь Вуду с мрачным смехом, — что ему некогда будет подумать о делах друзей, даже самых близких.
— Я не понимаю тебя!
— Скоро поймешь! Продолжай!
— Солдаты расставлены по всем деревням и окружают Артибонитский лес…
— Сколько бы их ни было, знай, брат, что мы невредимо проскользнем через них. Когда Вуду свистнет, власть цветных людей исчезнет. Вуду все может. Я уже вчера знал все то, что ты мне говоришь теперь.
— И ты принял предосторожности?
— Все; дети змеи уже держатся настороже. Когда наступит час, то по сигналу, данному с пика Куридас, Вуду поднимутся массами, нахлынут со всех сторон острова и сделают с цветными людьми то, что некогда отцы их сделали с белыми европейцами. Тогда, — прибавил он с диким торжеством, от которого кровь застыла в жилах у Марселена, — Гаити станет действительно свободной страной и будет всецело принадлежать неграм.
— Мечты прекрасны, — проговорил молодой человек, подымая голову с задумчивым видом, — к несчастью, успех…
— Обеспечен! — с живостью прервал его Вуду. — Понимаешь ли, брат, наши сторонники окружают самого президента Жефрара; на нашей стороне не только высшие офицеры, но и гражданские чиновники.
— Тайна, известная стольким, уже не тайна! Будь осторожен, брат!
— Ты был бы прав, если бы это было так, как ты предполагаешь; но все эти сторонники представляют только руки, которые действуют, а не головы, которые рассуждают. Они не знают настоящей цели заговора и все воображают, что действуют в пользу императора Сулука.
— А ведь правда! Сулук показал себя преданным сыном священной змеи.
— Сулук! — с презрением вскричал Флореаль, — что представляет он из себя?! Это просто животное, идиот без воли и разума! Он будет нам служить только ширмой!
— Однако и у Сулука много друзей, брат!
— Было много, когда он был в силе, а теперь он остался одиноким. И то, чего не осмеливался он сделать для Вуду, на этот раз Вуду сам сделает. Разве он не царь?!
При этом откровенном признании Марселен взглянул на негра с деланным изумлением, обманувшим Флореаля.
— Понимаю, — проговорил юноша, — священная змея сама будет царствовать.
Воду широко улыбнулся.
