чтобы удержать крик. Его окружили старухи, жалобно плача. Они приносят раковины, наполненные водой, и омывают его раны. Из самой глубокой Сихадда сосет кровь и выплевыет ее на землю, чтобы выгнать злого духа.
Глаза Папакаля приоткрылись. Кадильда опустилась около него на колени, она поднимает его мохнатую голову, кладет ее на свои белые руки и подносит к его губам раковину, полную чистой воды, которую она принесла с соседнего ручейка. Папакаль пьет большими глотками, затем, с облегчением вздохнув, он снова ложится на песок, но его лихорадочная рука все держит руку центаврихи, которая не смея оттолкнуть его, продолжает сидеть рядом. Вдруг раздается голос Клеворака:
— А что, Папакаль, ты верно принял дикое животное за центавриху, что так охотно бросился в его обьятия?
Папакаль с трудом поднимает отяжелевшие веки и старается улыбнуться. Но вместо этого страдальческая гримаса морщит его щеки. Лицо вождя вдруг делается серьезным. Он касается руками его боков и ощупывает их несколько раз. Под его толстыми пальцами члены Па — пакаля стучат и, несмотря на все его мужество, раздирающие стоны вырываются из его груди. Взгляд Клеворака вопрошает старух, которые отлично понимают его немой вопрос: вздыхая, они склоняют свои головы на похудевшие груди. Тогда вождь поднимается и издает призывный клич. Центавры молча окружают своего пораженного брата. Торжественным голосом старик произносит приговор:
— Папакаль, народ с шестью членами не боится ничего живого, но смерть могущественнее центавров. Приготовься же, Папакаль, возвратить ту силу, которую ты получил от своих предков.
Папакаль моргнул. Он понял. На берегу тритоны извлекают меланхолические звуки из особенных вогнутых раковин. Воздух неподвижен. Настала ночь. Летучие мыши носятся всюду. Клеворак вопрошает:
— Скажи, что ты желаешь?
Со страшным усилием Папакаль произносит:
— Дай мне три дня.
У всех вырывается возглас удивления.
Как, он хочет страдать три дня, вместо того, чтобы вкусить покой сейчас же. Закон существует, Папакаль требует то, на что он имеет право.
— Ты получишь эти три дня, считая от восхода солнца.
По знаку вождя Харк, Кольпитру и еще двое поднимают тело побежденного, взваливают его себе на спины и пускаются в путь. Благодаря их ноше, дорога будет длинна. Прежде, чем центавры покинули берег, сотни глаз сверкнули вокруг них. С радостным ворчанием хищники бросились на трупы. Этим праздником они обязаны народу — королю. Завтра утром кости мертвых будут старательно обчищены. Под темными ветвями сосен центавры медленно продвигаются вперед. Ночь уже опустилась и в полной темноте приходилось нести тяжелое тело Папакаля. Несмотря на все предосторожности, они не в силах избежать некоторых толчков, возникающих от касания веток деревьев. Тогда стон вырывается из губ раненого и его рука крепче сжимает руку Кадильды. Полная сострадания центавриха отвечает ему дружеским пожатием. Она уже забыла дикие выходки и насмешки самца. Мысли о будущей смерти осаждают ее ум: она с удивлением слышит веселый смех своих братьев и болтовню старух. На минуту носильщики останавливаются, чтобы передохнуть. Тогда белая девушка чувствует, что влажная рука Папакаля привлекает ее к себе. Послушная, она приближает свое ухо к его рту и слышит его прерывающиеся слова: «О Кадильда, чтобы видеть еще раз твой образ, Папакаль решился страдать эти три дня». Но это усилие было выше его сил. Пальцы центавра скользят, выпускают руку девушки и безжизненно виснут вдоль его тела. Он лишился сознания. Его стоны не будут больше раздаваться среди вечерней тишины. На Востоке взошла круглая луна. Лес осветился. Стволы бросают на землю удлиненные тени. Листья сосен светлеют. Бледная зелень оливков сверкает. Центавры ускоряют шаг. Последняя дюна пройдена. Морской ветер подгоняет разгоряченные тела. Залитые лунным светом ленивые волны покрываются белой пеной. В двух шагах блестит масса красного грота. Далеко — далеко на другой стороне дымящаяся гора покрыта красноватым отблеском.
Едва только центавры успели пересечь опушку леса, как послышались приветствия и призывные крики их братьев, которые выползли им навстречу. Гургунд уже сообщил им новость. Крепс, Перик, Кион, Хадда наперебой вопрошают победителей, рассматривают их раны, заставляют рассказывать эпизоды недавней битвы. Каждый из победителей с жаром прославляется в сердцах тех, кто не участвовал в сражении.
Тело Папакаля поместили внутри грота; в то время как старуха принялась хлопотать около него, подклады — вая под его члены подушку из мягкого мха, самцы, растянувшись на песке, ведут громкие разговоры. Запах крови пробудил в них все воинственные инстинкты их племени. Харк с негодованием рычит на Кольпитру, который приписывает своей храбрости победу. С угрожающим видом оба великана наступают друг на друга. Громовой голос Клеворака останавливает их. Не смея ослушаться приказаниям вождя, они расходятся, скрежеща от злости зубами. Усевшись на песке в нескольких шагах, они меряют друг друга взглядом. Но Клеворак хорошо умеет успокаивать их возбужденный ум, пробуждая в них гордость их расы.
— Ну — ка, Питтина, спой нам гимн нашего племени! — приказывает он.
Центавры садятся в кружок. Старая Питтина поднимается. Никто не помнит сколько раз дождливое время обмывало выцветшую шерсть на ее худой спине. Вожди знали ее всегда старой. Она же знавала всех их предков и помнила все, что произошло когда-то и что переходило в виде рассказов из уст в уста. Дрожащие члены не в силах больше носить ее за пределы гротов, поэтому молодежь каждый день приносит ей плоды и питательные коренья. Питтина поднимается, луна освещает ее волосы, они блестят серебром, и обозначает тощие ляжки, выпирающие ребра и всю ужасную худобу ее тонкого тела.
В своих руках она держит волшебную раковину: подарок тритонов; когда она дует в раковину, из нее выходит голос еще более зычный, чем голос Клеворака. Питтина надувает грудь и подносит раковину к своим губам. Через несколько мгновений раздается протяжный вой, покрывающий шум морского прибоя. В то время как центавры лижут свои раны, сердца их трепещут от восторга.
Вот понемногу звуки становятся звучнее, богаче и, наконец, стройная песня Питтины медленно поднимается к звездам среди ночной тишины. Сначала она поет о том, как солнце породило на свет сильное племя центавров, подарило им землю для того, чтобы они уничтожили на ней кровавые убийства. Прежде чем народ о шести членах покинул Восток, свою таинственную колыбель, убийства не прекращались в лесах и долинах. Уныние царствовало среди животных. Центавры напомнили им об их забытом родстве, под угрозой строгого наказания. Народ — царь запретил убийства любителям мяса. Он отдавал в их распоряжение только трупы больных и стариков. Таким образом было установлено родство между млекопитающими. Теперь они составляли одну семью, главными в которой были центавры, сыны солнца. Соединившись с фавнами, сынами земли, и с тритонами, сынами океана, они образовали тройственное племя благородных животных. Эти три племени были сестрами и правительницами. Конечно, не легко было восстановить мир сразу. Поэтому он еще часто нарушался. Иногда хищные звери возмущались и только суровое наказание поддерживало закон. Даже между народами о шести членах бывали страшные междоусобия из — за господства: тогда кровь лилась рекой, леса и луга покрывались трупами. Новый закон не запрещал войну. Он касался только мрачных и бесполезных убийств, уничтожал печаль слабых и укрощал чересчур разыгравшиеся аппетиты. Годы безжалостных убийств сменились годами мира, который иногда прерывался только честными битвами. Такое доброе дело было сделано на Земле центаврами. На минуту Питтина останавливается, чтобы перевести дух. Одобрительный ропот носится над белым берегом. Не одни центавры благодарят ее за пение. При первых звуках, издаваемых волшебной раковиной, понемногу показывается из воды народ с клейким телом и чешуйчатой спиной. Из леса, где они ночью резвятся, при фантастическом блике луны, появляются козлоногие. Они бесшумно опускаются на песок рядом со своими братьями. Все с восхищением внимают могучему голосу старухи, дивясь ее замечательной памяти и знанию слов и дел. Души их соединяются воедино, прославляя славу их расы.
Между тем старуха поднимается снова и начинает петь вторую песню.
Описав происхождение центавров, их величие и их труды, она поет теперь об их судьбе.
Очень давно, в незапамятные времена благодарные животные составляли одно племя и жили в
