упавших каштанов, почти зеленых, садится скрестив под себя ноги, и кладет плачущее дитя между своих покрытых шерстью ляжек. Затем в открытый рот ребенка он сует очищенные от кожи плоды. Завидуя этому доброму поступку, Пирип спешит собрать также несколько плодов, чтобы предложить их детенышу. Маленький защищается изо всех сил, почти задушенный, он напрасно старается освободить свое горло от плодов и испускает слабые крики. Его лицо делается пурпуровым. Но, совершенно отдавшись своему развлечению, фавны забавляются его бесполезными движениями, его криками и фиолетовым цветом лица. Каждый хочет положить побольше каштанов в рот несчастного. В этом состоит игра.
Но вдруг слабое создание замолкает. Выкатившиеся из орбит глаза не двигаются больше. Язык делается черным и не выпихивает предлагаемых плодов. Его члены, так уморительно двигавшиеся только что, вздрагивают и остаются неподвижны. Фавны торжественно запихивают еще два — три каштана между его мягкими деснами и затем удивленные останавливаются, чтобы посоветоваться.
Испуганный Садионкс поднимает маленькое тельце и подносить его то к уху, то к своим ноздрям. Растерявшийся Пирип предоставляет ему действовать. Он умер! Пораженные фавны так и остались на месте. Отчаяние наполняет их сердца и рыдания вырываются из грудей, без всякого злого умысла они уморили маленькое существо. Они жалобно стонут и охотно вырвали бы все волосы из своих бороденок. Но не в их характере убиваться о прошедшем. Их сожалением ведь не вернуть жизнь маленькому кусочку мяса; все еще немного опечаленные, они с любопытством дотрагиваются до его холодеющих рук и ног и восхищаются невероятно нежными розовыми пальчиками. Вдруг на лужайке послышались крики. В одну минуту Пирип на ногах… Это «убийцы»!.. Они несутся, размахивая палками и палицами. Впереди них бежит женщина, она указывает на фавнов и при виде своего мертвого ребенка испускает отчаянный крик. Пирип настроен не воинствененно; он зовет Садионкса и бежит в чащу. Но Садионкс, стесненный маленьким тельцем, которое он все еще держит в руках, запаздывает на одну секунду. В тот момент, когда Пирип оборачивается, чтобы позвать его снова, самый ловкий из «убийц», молодой самец со светлыми глазами, уже бросается на фавна и всаживает между его плеч палку с каменным наконечником. Полная мщения толпа, подняв палки, бросается на Садионкса.
Не теряя времени, один из «убийц» устремляется за Пирипом, которого страх приковал к земле. Остальные следуют за ним. Тогда, испуская жалобные крики, фавн бросается в чащу. Вся толпа ринулась по его следам. Каждую минуту Пирипу кажется, что между его плеч впивается острый камень. Страх окрыляет его. Он знает, что его жизнь зависит от его ловкости, и потому стремительно бежит в лес.
Приближение грозы действует угнетающе на все живущее. Тяжелый и сухой воздух не освежает легких. Под его давлением море походит на стоячее озеро. Ни один лист не шевелится. С юга медленно поднимается черная масса туч. По временам их перерезают молнии. Вдали глухо гремит гром.
Центавры неподвижно лежат на земле. Время от времени двое или трое погружаются в соленую воду и снова растягиваются на песке. Их ноздри тревожно вдыхают тяжелый воздух. Говорят очень мало. Нервно настроенные самцы охотно бы перессорились. Но ужасная жара сдерживает их воинственное настроение.
— Хирр!
Сихадда беспокойно вскрикивает, прислушивается. Кто несется через сосновый лес с такой быстротой? Выходя из своей неподвижности, центаврихи поворачивают головы. На опушке темной земли появляется силуэт Пирипа.
В толпе пробегает шепот удивления. Что случилось с фавном? Его лицо краснее плода дикой яблони или заходящего солнца. Пот прилепил шерсть к его бедрам и кровь окрашивает ноздри. Он падает на землю и задыхаясь икает.
Центавры окружают его вопрошая. Не обрушился ли смерчь на его народ? Не встретил ли он мастодонта? Может быть, сластолюбие впутало его в какое-нибудь приключение? Пирип полуоткрывает губы. Из них вырываются глухие звуки. Обеими руками он удерживает грудь, которая готова лопнуть от порывистого дыхания. После того, как он выпил полную раковину воды, черты его лица немного расправляются и он в состоянии рассказать им о своей катастрофе. Как на свое несчастье, они отправились к Лебяжьей реке и как безжалостное племя «убийц» настигло их и умертвило музыканта. Садионкс больше не будет услаждать козлоногий народ мелодичными звуками своей дудочки. Он сам избежал смерти только благодаря быстроте своего бега. Таков был рассказ Пирипа. Более близкий удар грома подчеркнул конец его. Но он не слышен за голосами центавров. В одну минуту все вскакивают на ноги. Ярость вырывает из их грудей воинственные крики. Одно желание зажигает их кровь. Раньше чем солнце выйдет, они должны отомстить убийцам Садионкса! Эту ночь хищники получат мяса больше, чем им нужно.
Так как ноги Пирипа дрожат и подкашиваются, то Харк хлопает себя по загривку, предлагая ему этим знаком взобраться туда. В одну минуту фавн уже сидит на его плечах.
Вслед за Харком бросается вся орда. Скалистый мыс быстро пройден. Центавры стремительно несутся по южному берегу прямо навстречу грозе. Налетающий по временам шквал горячего ветра поднимает тучи песка и засыпает им лица властителей. Встряхнув свои волосы и хвосты, они мчатся еще быстрее. Перед ними огненные молнии разрывают тучи, на минуту при блеске огня они закрывают глаза, но бег их все так же стремителен, они не боятся грома. Ужасная гроза менее пугает Кадильду, чем те тревожные мысли, которые стучатся в ее сердце. Несясь под непроницаемыми небесами, изброжденными багровым светом, ей кажется, что она видит пожар, который исчезнет с ее пробуждением. Слова Пирипа звучат в ее ушах ложью: смерть Садионкса это сон. Ей кажется невозможным, чтобы те самые белые тела, которыми она так любовалась сквозь листву, скоро будут валяться раздавленные копытами центавров. Между ними будет и маленький Нарам, имя которого ее губы шепчут каждый вечер перед сном. При этой мысли ее сердце замирает и она, следуя за ордой, дышит так же тяжело, как и старухи. Еще не добравшись до реки, центавры покидают берег. Они углубляются в сосновый лес. Скоро листва становится более светлой. Кадильда узнает те самые ясени, липы, ольхи, мимо которых она так часто проходила. Сегодня вечером они мрачно вытягивают свои тощие ветви. Теперь небо стало совсем черным. Солнце удалилось в далекие страны, молнии со всех сторон обжигают глаза. Пораженные происходящим, центавры на секунду останавливаются, а потом снова под ужасными раскатами грома они пускаются в путь. Гроза им помогает. Оглушенные молнией «убийцы» и не подозревают о приближении мстителей. Наказание упадет неожиданно на их головы. При ослепительном беловатом блеске под деревом виднеется что-то ужасное: труп Садионкса, лишенный кожи. Харк чувствует, как Пирип дрожит, сидя на его спине. Опьяневшие от бешенства центавры скрежещут зубами. Но Клеворак приказывает молчать. Нужно поймать «убийц». Вот уже видны их свежие следы. Наклоняясь над травой, недавно измятой, центавры продвигаются медленно, стараясь смягчить шум своих шагов. Кадильда узнает ту самую дорогу, по которой так часто ходила. Она механически следует за своими братьями, так как знает, что не может ни действовать, ни говорить. Она рабыня своего народа. Острое страдание терзает ее душу. Вдруг Клеворак останавливается и прикладывает палец к губам. Его глаза с жадностью устремлены в ночную тьму. Темные массы странных гротов поднимаются у подножия деревьев, то тут, то там двигаются слабые тени. Молния освещает низ леса. Центавры уже различают «проклятых», которые боясь, что буря унесет их хижины, стараются укрепить их с помощью лиан и камней.
Но они трудятся напрасно. Со страшным ревом, пересиливающим гром, непреодолимая сила центавров обрушивается на лужайку Мужчины, женщины и дети, — все валится под их копытами. Под ударами их могучих плеч, хрупкие хижины трещат и валятся, погребая под своими развалинами тех, кто искал в них приют Предсмертное хрипение, резкие крики ужаса, торжествующее рычание, дикие жалобы ветра и не менее ужасный голос грома, — все сливается в один невыразимый шум. Могучие крупы, мускулистые бедра, козлиные торсы и сильные руки, — все смешалось в один хаос, освещенный беловатым блеском молний Большая часть «душителей» упала при первом натиске, и, не имея силы подняться, некоторые из них схватили свои палки и безнадежно защищаются. Но, благодаря темноте, их плохо направленные удары не достигают цели.
Центавры ловят их и давят их о землю или, схватив за руку и повертев, разбивают их головы о стволы деревьев, на которых и остаются их мягкие мозги. Тяжелый запах смерти носится в воздухе. Ноги скользят по лужам крови. Некоторые из нечистых пытаются бежать, но их сейчас же хватают и убивают. Шум понемногу утихает. Белые безжизненные тела покрывают все вокруг. Боясь, чтобы кто-нибудь не спасся, центавры обшаривают разрушенные хижины, только одна из них уцелела.
