— Милая девушка, — начал Лимож, — вы очень неосторожны. Сидите у раскрытого окна и распеваете песни. Это опасно. Вы можете пострадать, когда начнётся стрельба.
— Когда стреляют, я закрываю окна и даже ставни, — беспечно ответила девушка.
— Однако вы не из трусливых! Ведь атака может начаться с минуты на минуту. Зачем вы вообще здесь? Из этого дома уже все ушли.
— Я горничная мадемуазель Пелажи, — словоохотливо начала девушка. — Знаете мадемуазель Пелажи?
— Нет, не знаю.
— Да неужели? Её все знают! Она такая богомольная и очень-очень богата… Когда начались эти волнения, мадемуазель Пелажи уехала…
— Куда?
— Да, наверное, куда выехали все богачи — в Версаль. Ценности она захватила с собой, но квартиру оставила на моё попечение, — похвалилась девушка.
— Ваша хозяйка не сомневалась, что вернётся на насиженное местечко.
— Ну конечно! — Девушка развела руками.
Лимож не успел ничего ответить. Где-то неподалёку ухнуло орудие. От его гула затряслась вся квартира, а оконное стекло мелкими осколками посыпалось на пол.
— Это моя вина! Я не уберегла стекло! — в ужасе вскрикнула Жюли, бросаясь к окну.
— Безумная! — закричал Лимож, удерживая девушку. — Из-за чего вы рискуете жизнью?
Лимож выглянул в окно, и то, что он увидел внизу, заставило его вздрогнуть.
Там, позади баррикады, ползли версальские солдаты. У переднего в руке был фонарик — маленький движущийся огонёк.
Недолго размышляя, Лимож прицелился. Раздался выстрел.
Закрыв лицо фартуком, Жюли с криком бросилась к дверям.
Человек с фонариком лежал неподвижно на земле.
Двое других поняли, откуда был выпущен заряд. Первый из них навёл ружьё, целясь в окно.
Но Лимож успел отойти, и пуля, миновав его, ударила в трюмо. Послышался звон разбитого стекла.
Жюли вскрикнула:
— Что вы наделали! Что скажет мадемуазель Пелажи!
Как ни серьёзно было положение, Лимож не мог удержать улыбку:
— Сейчас некогда! Кончится перестрелка — приходите на баррикаду. Я выдам вам удостоверение, что не по вашей вине повреждена мебель мадемуазель Пелажи.
Последние слова Лимож прокричал, быстро спускаясь по лестнице…
Выстрел Лиможа разбудил коммунаров.
Ворвавшийся с тыла отряд версальцев не застал врасплох защитников баррикады.
В открытом бою заговорщики не выдержали натиска коммунаров и обратились в бегство, оставив десять убитых и столько же раненых.
Бантар стоял над трупом переодетого версальца: во время боя враг замахнулся прикладом на командира баррикады, но был убит пулей подоспевшего Лиможа.
— Как он мог сюда проникнуть? — громко произнёс Бантар, ни к кому не обращаясь.
Отозвался Люсьен Капораль, который сидел на бочке и сам бинтовал себе голову. Повязка охватывала лоб, уши и стягивалась вокруг шеи. Расслабленным голосом он сказал:
— Вы позабыли, что со вчерашнего дня мы принимаем всех без рекомендации. Я тоже допустил непростительную оплошность: доверил новичкам охрану тыла.
…Между тем Кри-Кри, преодолевая все препятствия, спешил к дяде Жозефу.
Ещё не рассвело, когда он добрался наконец до улицы Рамлонно.
Улица и переулки были пусты. Только изредка проходил патруль, окликая прохожих.
— Пароль? — спросил патрульный, когда Кри-Кри стремительно подбежал к воротам, открывавшим доступ к баррикаде.
— Коммуна или смерть! — с дрожью в голосе произнёс Кри-Кри.
Он называл пароль, но как он хотел ошибиться! Как хотел, чтобы произнесённый им пароль был неверным!.. Ах, если бы это было так! Тогда подслушанный разговор оказался бы только недоразумением и, значит, Люсьен — не предатель… Но… Кри-Кри услышал в ответ:
— Проходи, малыш!
Теперь уже нет никаких сомнений: Капораль — изменник, и в руках этого предателя сейчас жизнь дяди Жозефа.
В ту минуту, когда Кри-Кри приблизился наконец к своей баррикаде и издали заметил Бантара, раздался взрыв упавшего снаряда. Оглушённый Кри-Кри сначала ничего не мог различить в дыму, а затем, когда дым рассеялся, увидел, что Жозеф лежит на земле ничком. Шаспо выпало из его рук.
«Я опоздал! Дядя Жозеф убит!» — эта страшная мысль, как молния, пронзила сознание Кри-Кри.
— Дядя Жозеф! — закричал он, подбегая и наклоняясь к лежащему Бантару, к которому бросилось несколько человек, торопясь оказать ему помощь.
Жозеф открыл глаза. Он попытался встать, но ему это не удалось.
— Ну нет, шалишь! — твёрдо произнёс он. — От первой пули я не собираюсь умирать!
Заметив Кри-Кри, он сделал новое усилие и, облокотившись на мешок, поднял голову.
— Шарло, — сказал он, — ты пришёл вовремя. Мои руки уже не в состоянии держать шаспо. Возьми его!
Дрожа от волнения, Кри-Кри схватил лежавшее рядом с Жозефом ружьё и, сжимая его в руках, произнёс:
— Клянусь, что это шаспо никогда не достанется врагам Коммуны!
Но Жозеф ничего не ответил. Он впал в забытьё.
Только сейчас Кри-Кри вспомнил об измене Люсьена, о необходимости предупредить предательство. Вид умирающего Жозефа вытеснил эти мысли из его сознания… Но Жозеф жив, он передал ему своё ружьё, и Кри-Кри почувствовал себя готовым к борьбе. Он оглянулся и увидел Люсьена Капораля.
Трусливо следя за Кри-Кри, предатель поспешно снимал повязку с головы. Теперь уже незачем было притворяться раненым. Обращённый на Люсьена ненавидящий взгляд мальчика не оставлял больше никаких сомнений: Кри-Кри знал всё!
Капораль решил, что успеет дать сигнал своим раньше, чем ошеломлённый мальчик придёт в себя. Наколов на штык белую повязку, он стремительно вскочил на бочку и затем на самый верх баррикады. Размахивая самодельным белым флагом, он крикнул:
— Входите! Здесь никого нет!
И вдруг упал мёртвый по ту сторону баррикады.
А Кри-Кри, застыв на месте, всё смотрел в одну точку — туда, куда попала его пуля. Там трепетал белый флаг, прикреплённый к штыку. Выпавшее из рук предателя ружьё застряло между бочкой и стеной.
Кри-Кри весь дрожал.
— Ничего, ничего, мой мальчик! Ты хорошо начал. Моё шаспо попало в верные руки…
Это говорил Жозеф. Он услыхал выкрик Капораля, выстрел Кри-Кри — и всё понял. Теперь, собрав остатки сил, он приподнялся и с любовью и надеждой смотрел на мальчика.
Опустившись на колени перед Жозефом, Кри-Кри спешил всё ему рассказать:
— Люсьен — предатель. Он открыл пароль версальцам. Он был заодно с Анрио. Это они пропустили на баррикаду переодетых версальцев.
Наступила тишина. Белый флаг, поднятый Капоралем, и его смертельный прыжок вызвали заминку среди версальцев. Атака приостановилась.
Тишину прервал резкий, гневный голос Мадлен. Она появилась в сопровождении нескольких раненых, приведённых ею из госпиталя.
— Что это? Мы сдаёмся? Сдаёмся нашим палачам?!
