— Я тоже не понимаю. Мне, например, все понравилось, — сказал оператор Тони Блейк.
— Марти, — сказал Бенджамин, — твой взгляд был слишком открыт.
— Ну и что?
— А это твои внутренние страдания, — принялся объяснять ей Бенджамин, — и ты никак не должна показывать Биллу, что это ранит тебя.
— По-моему, я это и показала! — возмущенно сказала Марти Кейл.
— Да, — согласился Бенджамин, — ты это показала. Но слишком открыто.
— А я как должна это показать?
— Ты вообще не должна это показывать. Тебя это ранит глубоко-глубоко внутри. Ты сама еле слышишь эту боль. А тем более ее не должен слышать зритель. Он просто должен знать, что эта боль где- то глубоко внутри тебя.
— Я это и показала!
— Марти, не спорь со мной. Покажи это еще раз, не показывая этого всем.
— Ха-ха, — сказала Мадлен Кроу, — но это же — пойди туда, не знаю куда!
— Марти понимает, о чем речь, — спокойно сказал Бенджамин.
И в следующем дубле Марти Кейл показала свою боль, не показывая ее всем. Она еле-еле прикрыла глаза при виде того, как Мадлен Кроу запустила руку в волосы Билла Колмана. А когда Мадлен припала губами к его уху, Марти медленно отвела взгляд в сторону.
— Снято, — сказал Бенджамин Мортон. — Всем спасибо. Марти — отдельное спасибо.
— И мне спасибо? — сладко улыбнулась Мадлен.
— Конечно, и тебе, — сказал Бенджамин, вытаскивая сигарету.
Тут уж Мадлен тоже пришлось срочно захотеть покурить. И она, покачивая бедрами, направилась прикурить свою сигарету от сигареты Бенджамина.
Бенджамин, как закаленный в различных жизненных боях мужчина, стойко выдержал испытание многообещающим взглядом Мадлен в двух дюймах от своей сигареты и уже собирался с облегчением вздохнуть, когда ее сигарета наконец-то раскурилась.
Но не тут-то было. Теперь Мадлен должна была поблагодарить его, и для этого она сладко припала губами к уху Бенджамина. Свою руку она при этом мягко запустила в его отросшие волосы.
Марти прикрыла глаза и медленно-медленно отвела взгляд в сторону.
После съемок Бенджамин подошел к Марти и спросил, о чем она хотела вчера поговорить, когда поздно вечером пришла в его номер.
Марти прищурила глаза.
— Я не помню. Это же было вчера.
А потом она развернулась и ушла. Бенджамин Мортон грустно посмотрел ей вслед.
Поздно вечером Бенджамин Мортон лежал с холодным полотенцем на голове. Ричард Дармер с бутылкой в руках ждал у телефона портье каких-либо изменений в личной жизни. А начинающий сценарист Квентин Домунд успел пригласить Марти Кейл в ближайший японский ресторан, опередив колоритных братьев Дозенталь.
Официанты заставили их стол большим количеством японских яств, половину из которых Марти Кейл уже не очень хотела пробовать. Квентин Домунд налил саке в маленькие чашечки и стал вести светскую беседу.
— Вы — самая лучшая, — сказал он.
— Да что вы, — рассмеялась Марти, — лучших полным-полно.
— Да, но вы — самая лучшая.
Марти посмотрела на него повнимательнее.
— А вы кто вообще в жизни? — заинтересованно спросила она.
— Вообще-то я корректор, — скромно ответил Квентин.
— А-а, — понимающе сказала Марти, — у каждого корректора...
— Да-да, — Квентин гордо улыбнулся, — в кармане лежит сценарий.
— Вы отпуск на работе взяли?
— Нет. Я совсем уволился.
— Зачем?
— Ну теперь же моя жизнь с кино связана.
— А, ну-ну.
Они улыбнулись друг другу.
— Скажите мне, Квентин, вы этот сценарий целиком и полностью сами написали? — задумчиво спросила Марти.
— Нет, там только моя задумка осталась, — признался он, — Бенджамин там все до неузнаваемости переделал.
Марти кивнула.
— То-то мне кажется все там знакомым.
— Что вам кажется знакомым?
— Характеры героев. Трагедия их отношений. Неоправданные надежды.
— Но почему — неоправданные? — не понял Квентин.
Марти подумала.
— Долго объяснять, — сказала она.
15
На следующий день в трейлер-столовую с белым букетом роз для Марти Кейл явился Джон Дозенталь. Им уже позанимались гримеры, и он разительно отличался от своих рыжих и веснушчатых братьев.
Темноволосый, с длинными густыми и чуть ли не наклеенными ресницами, он был хорош во всех отношениях. Пыхтя и отдуваясь, с большим букетом в руках, он неловко вошел в трейлер.
Аманда Мур, Клоди Томас и Мадлен Кроу в это время как раз случайно завтракали за одним столиком и никак не могли придумать объединяющей темы для разговора. При виде еще одного букета для Марти Кейл они чуть салатами не подавились.
— Да, наверное, она действительно тут самая красивая, — вздохнула Аманда.
— Она слишком худая, — сказала Мадлен.
— Зачем же мы все тогда пытаемся худеть, если это немодно? — не поняла Клоди.
— Мы пытаемся похудеть, — сказала вредная Мадлен, — но не до такой же степени.
— А до какой степени мы пытаемся похудеть? — спросила Аманда.
— Я не поняла, ты на чьей стороне? спросила Мадлен, и Аманда заткнулась.
Марти Кейл взяла цветы и сказала спасибо Джону Дозенталю.
— Да, еще, пока не забыл, — сказал Джон.
— Я слушаю, — улыбнулась Марти.
— Я приглашаю вас в ресторан сегодня вечером после съемок.
— Хорошо, — кивнула Марти, — только давайте пойдем не в японский, а в какой-нибудь другой ресторан.
— Возле гостиницы только японский ресторан, — растерялся Джон.
— Хорошо-хорошо, — утешила его Марти, — пойдем в японский.
В этот день снимали зарождавшуюся любовь между Марти Кейл и Питером Голдом, и поэтому съемочной группе нужно было придумать что-то необычное. Но с древних времен ничего выразительнее обычного человеческого взгляда, говорящего о любви сильнее любых слов, еще никто не придумал.
Поэтому сегодня должны были снимать красноречивые взгляды Марти и Питера друг на друга. Эти взгляды перемежались ничего не значащими разговорами о погоде, облаках на небе и температуре воды в океане.
