переборешь страх, думаешь, что это пустышка и попадаешь в ловушку, рассчитанную на человеческое любопытство».
«Что дальше? — спрашивал он. — Голос предупреждает меня, но нет уверенности, что так будет всегда, что я в броне. Я всего лишь инструмент…»
— О чём ты думаешь? — спросила Птица, прервав его мысли.
— О жизни, — кратко ответил Странник.
— Ты выкупил меня. Откуда у тебя драгоценный камень? Судя по твоему прикиду, ты человек небогатый, только обувь у тебя добротная.
— Не суди внешне. Да и богатство, если оно не служит для благих целей, ловушка страшнее растяжек и мин.
— Почему? Ведь деньги нужны для существования и дают массу удобств.
— Дело не в деньгах как в средстве приобретения товаров, но в уповании на них. Плохо, если люди верят деньгам как богу, избавляющему от бед. Плохо, когда богатый гордится своим богатством и надменно относится к тем, кто беднее его. Видит страдания и голод неимущих и не помогает им. Плохо, когда лишние деньги подстёгивают неплохих людей получать удовольствия, которые убивают и душу, и тело. Ты сама об этом лучше меня знаешь, на этом вы ловили лохов. Я иногда слышу мысли людей… Самая большая мечта, даже у богатых, — иметь как можно больше денег. Человечество живёт по формуле: будут деньги — будет всё.
— Все мечтают о деньгах? — усмехнулась Птица.
— Нет, но это основное желание. Мечтают о славе, известности, власти. А романтические девушки мечтают о любви. Впрочем, больные мечтают не о деньгах, а о здоровье.
— Как бы ты выкупил меня без денег? — возмутилась девушка.
— Деньги — нейтральная вещь, от человека зависит, как их зарабатывать и на что тратить.
— Понятно, — погрустневшим голосом сказала его спутница. — Для семейной жизни деньги необходимы.
— Эка ты замахнулась, — рассмеялся Странник. — Придёт время, и деньги уже никому не помогут.
Он почувствовал, как между ними пролегло отчуждение.
— У меня было три камня, — я отдал последний. Сбережений нет, но на еду, крышу над головой я зарабатываю. Бог меня никогда не оставлял, — упрямо продолжил он.
— А кем ты был раньше? У тебя была семья? — поинтересовалась девушка.
— У меня была семья, — сухо ответил Странник. — Теперь я один.
Он откашлялся, улыбнулся и запел:
Глава 37. Город
Отшельник знал ещё об одном тайном тоннеле, ведущем в Город. Только он знал о нём, и больше никто. Он корил себя, что не успел поделиться открытием со Странником. Можно было избежать столкновения с воинами пустыни и не играть по их правилам. Они превратили в реальность свои извращённые и безумные толкования пророчества о Посланнике. Не видят очевидного, ибо сердце огрубело. Ушами не слышат, ибо не хотят слышать голос правды. Глаза закрыли, ибо свет истины режет их больные глаза.
Старик вспомнил, как однажды ранним утром, собирая лечебные травы, обнаружил на одной из стен горы окаменевший раствор из глины явно искусственного происхождения. Простучав стены посохом, услышал звук пустоты. Он немедленно вернулся в свою обитель за инструментами и опрометью бросился назад. Киркой разбил глиняную кладку, обнаружил очень тесный проем, включил фонарик и стал продвигаться по мрачным коридорам тоннеля. Дышать было трудно — не хватало воздуха, но крепкий, закалённый старик шёл, почти не останавливаясь, и ещё тащил за собой тяжёлую кирку.
Примерно через четыре часа он упёрся в стенку, без труда проломил её и очутился на окраине Города.
Теперь Отшельник решил воспользоваться тайным проходом. Скорее всего, он и был тем самым древним тоннелем, прорубленным по приказу царей на случай осады Города. Но кто и когда прорубил тоннель, по которому идёт его друг?
Старик вошёл в тоннель, приложил руки к стене, почувствовал холод и влагу камня, закрыл глаза и увидел… Мощеная булыжником узкая улица, освещённая светом ночных фонарей, встречала одинокого, усталого путника, одетого в старенький, тёмный свитер и джинсы, потёртые в нескольких местах. Каштановые волосы коротко подстрижены. По походке — совсем молодой человек. Старик попытался заглянуть ему в лицо, но так и не смог разглядеть черты, а самое главное, увидеть глаза. Это очень опечалило Отшельника, он лёг на влажный, неровный пол. Видение застыло немой картинкой.
— Почему? — прошептал старик.
Застывший было силуэт снова ожил, молодой человек еле заметно кивнул головой и тихо, но властно сказал:
«Иди за мной». Старик открыл глаза, медленно поднялся на ноги, нагнул шею из-за слишком низкого потолка, у него закружилась голова, потемнело в глазах, сдавило виски, но, отдышавшись, двинулся дальше. Ему показалось, что он понял причину, по которой его друг спешит в Город.
Отшельник верил, Странник пройдёт все ловушки и без его помощи, только нужно молиться за него и передать ему хотя бы на несколько часов свои способности. Через час ходьбы по коридорам тоннеля старик ослаб, почувствовал, как жизненная сила оставляет его, но не пропадает, а переходит к Страннику. Его другу предстоит встреча, на которую, может, приглашён и он, старый отшельник, ушедший от суетного мира в пустынные места. Но теперь он возвращался. Отшельник вышел на зов трубы древних пророчеств, пронизывающих мир. Он шёл в ожидании великой встречи, обещанной самым великим из людей.
Приехав в Город, Медиум объяснила Солдату и Провидцу, как добраться до тоннеля, а сама отправилась домой. Провидец всю дорогу молчал, он был напряжён и сосредоточен. Настроение Солдата, наоборот, было приподнято. Казалось, он не чувствовал никакой опасности и напоминал бойцовую собаку, готовую вцепиться зубами в горло противнику. Провидец надеялся решить трудности без кровопролития и поэтому, искоса поглядывая на Солдата, концентрировал силы, собирал волю в кулак.
Провидец знал: воины пустыни враждебно настроены ко всем чужакам, а тем более к нему, которого считают злой силой. Из-за того, что он в насмешку сравнивал себя с древними пророками и не выказывал уважения ни к ордену, ни к религиозным авторитетам. Воины пустыни и адепты военизированных религиозных орденов мечтали уничтожить его и, несмотря на строгий запрет покидать пределы и ближайшие округи Города, пытались совершить акт возмездия. Провидец заранее чувствовал опасность и предупреждал её, но ему надоело прятаться и ждать покушения, поэтому он публично принёс извинения и полностью отказался от насмешливых и резких высказываний в адрес верующих, использующих в качестве аргумента не только слово, но и взрывчатку.
Адептам ставили красный штамп в паспорте, свидетельствующий о принадлежности к воинственному религиозному ордену или о нелояльности режиму. И эта отметина в удостоверении не позволяла покинуть пределы Города. Некоторых обвинённых в нелояльности к режиму привозили сюда насильно, но большинство стремилось в Город добровольно. Здесь они чувствовали себя уютно, так как могли, не боясь насмешек и наветов, совершать свои религиозные ритуалы, носить свою униформу и, самое
