Польша против СССР 1939-1950 гг.

27 других фашистско-националистических организаций и банд.

В ходе ликвидации подпольных банд и организаций изъято: минометов — 211, противотанковых ружей — 193, пулеметов — 3 587, автоматов и винтовок — 68 377, пистолетов — 2 979, гранат и мин — 36 078, тола — 5 тонн, около 4 миллионов боепатронов, 40 множительных аппаратов, 47 раций, поддерживающих двустороннюю связь с заграничными руководящими центрами.

В этой борьбе с нашей стороны имеются также значительные потери. Общее число убитых с нашей стороны — 924 человека...»[238]

Наступило 9 мая 1945 г., кончилась страшная война, но только не для вольнолюбивых польских «партизан», покой которым только снился. Впрочем, они эту дату по-своему отметили. Например, в Сопоцкинском районе Гродненской области. «10 мая бандиты совершили нападение на д. Престунь Голынковского сельского совета... А местным учительницам в д. Перстунь и д. Бяры... под угрозой расстрела на голове выстригли кресты. Начальник Сопоцкинского гарнизона полковник Шленков вынужден был с 12 июля ввести военное положение на территории района. В приказе отмечалось: 'В целях полной ликвидации банд АК... всему населению... запрещаю выезды и хождения из одного населенного пункта в другой позже 21.00 часа и ранее 8.00'»[239].

НКВД тоже не сидел сложа руки, и в июле того же 1945 г. была разработана и арестована оставшаяся часть командования Виленского округа АК, в том числе и.о. коменданта округа майор В. Хжоншчэвски (псевдоним «Ксаверы» и «Крук»). В сентябре было покончено со специалистами по подделке документов — подразделением по легализации. Правда, еще год действовала шпионская организация «Аушра». Так как в то же самое время перебазировавшиеся в Польшу структуры Виленского округа организовали шпионскую сеть, снабжавшую политической, экономической и военной информацией бывших союзников СССР, то не будет преувеличением утверждать, что пресловутая «Аушра» занималась тем же самым.

Но это были уже судороги. Тем кто не смог удрать за Буг и не хотел сдаваться советским властям, оставалась только бандитская жизнь в лесах. Началась эпоха сооружения потайных бункеров и схронов в деревнях и лесах. И тут уже стало ясно, что принципиальной разницы между литовскими, белорусскими и польскими бандформированиями нет. Лесные бандформирования уже включали в себя и тех и других. Общий враг объединяет, что подтверждает и Я. Малецкий: «Летом 1944 г., после занятия большевиками Западной Беларуси, большая часть польских военных, во главе с их командиром, полковником Филиповичем, предательски была захвачена и ликвидирована чекистами. Остальные присоединились к белорусскому антисоветскому партизанскому движению, вызванному жестокими большевистскими репрессиями против всех тех, кто имел какую-либо связь с немцами. Вот только в этом партизанском движении, какое продолжалось лет десять и создало большевикам немалые трудности, выросло боевое братство поляков и белорусов»[240].

Впрочем, и наступивший 1946 год в сознании благородных польских робин гудов практически ничего не изменил. Сдаваться они не собирались, напротив, упорно утверждали свою «польскость». Благодаря дотошным польским собирателям «партизанских мемуаров» сегодня появились весьма любопытные воспоминания об одной такой бандгруппе, оставшейся от АК и просуществовавшей до конца 40-х годов. Она действовала в Щучинском и Лидском районах, где во время войны были наиболее сильные структуры АК, а затем велась малая война против советских партизан. Остатки недобитых отрядов АК были организованы в виде так называемого «округа 49/67» под командованием подпоручика А. Радзивоника (псевдоним «Олех»). Причем, продолжая свою подпольную деятельность, бандгруппы АК надеялись на скорую войну между СССР, с одной стороны, и Америкой и Англией, с другой, в результате которой будет восстановлена Польша в границах 1939 г.

А потому в качестве приоритетов ими провозглашалась борьба с советской администрацией и ее «прислужниками» — НКВД и его агентурой. Процитируем воспоминания одного из «партизан»: «Нет, не было каких-то особых судов. Нам было достаточно мнения населения — они говорили, что тот или этот переходит все возможные границы поведения. У нас тогда не было никаких сомнений. ...если речь идет об этих большевиках, то сомнений не было... Замочить, и конец». А дальше идут еще более интересные признания бандита, которые, правда, совершенно не вяжутся с либерально-историческими сказаниями о кровожадности НКВД: «Странно, что советские власти не применяли в таких случаях больших репрессий. Немцы сразу бы человек десять из такого села взяли и убили. А эти нет (выделено автором). Все обычно знали, что пришли, скажем, пятнадцать человек. Они схватили в деревне их людей (имеются в виду лица, сотрудничавшие так или иначе с НКВД. — Прим. авт.) — и повесили или там застрелили. И все это, в общем, как-то сходило». Кстати, там же можно и такое про геройских ребят родом из АК почитать: «В завершающий период деятельности польской самообороны округа 49/67 борьба становилась все более беспощадной, не было уже места снисходительности для предателей, доносчиков и советских агентов. В некоторых случаях даже применялся принцип коллективной ответственности к семьям доносчиков. ...Я хотел сказать, что, к сожалению, иногда наши акции были очень суровыми. Необходимо сильно карать, иногда надо для примера и для устрашения. А иного выхода не было. Или борьба или ничего»[241] .

О действиях «нелюдей-большевиков», которые якобы уничтожали поляков без разбору, тоже кое- какие свидетельства остались. Такие, например: «...B своем письме И.В. Сталину, датированном третьим сентября 1945 г., первый секретарь Юратишского райкома КП(б) Б Молодечненской области A.A. Кузнецов писал: «В своем большинстве бандиты из местного населения. Есть семьи, где по двое и даже по трое мужчин находятся в банде, а семьи живут преспокойно, и они же застращивают крестьян, помогают бандитам. Такие семьи почти все числятся на учете в органах НКВД, но что-либо с ними сделать невозможно. (Каково!!! И это при сформировавшемся демоническом образе всесильного НКВД! — Прим. авт.). Невозможно наказать и бандита, если его поймали без оружия, и НКВД подержит, а потом отпускают, как уклоняющегося от военной службы...

К тому же сотрудники органов НКВД указывали на неэффективную работу прокурорских работников, которые проводили очные ставки бандитов с осведомителями, после чего последних бандиты убивали»[242].

Да, как это ни странно, с лесными польскими патриотами достаточно долго «цацкались», никак не могли отловить, а ведь даже отдельные примеры их славной деятельности во имя Польши впечатляют.

12.02.1947 г. — расстреляно 9 человек, обвиненных в сотрудничестве с советской властью.

07.09.1948 г. — группа «Петера» ликвидировала колхоз им. Ворошилова. Расстреляны особо вредные советские активисты: Хомич, депутат сельсовета, председатель колхоза Бунько, учительница Пурвина (население ее не любило, грубая какая-то была!).

10.09.1948 г. — группа «Цыгана» ограбила почтовое отделение, добыв 24 тыс. рублей, застрелен работник министерства финансов БССР (видимо, поддержки населения на жизнь все же не хватало).

21.09.1948 г. — группа «Цыгана» ликвидировала в селе Кудзерки 10 человек, обвиненных в доносительстве.

В том же 1948 г. повесили на телеграфных столбах двух инструкторов из Москвы — очень плохо относились к крестьянам.

Но, как говорится, сколько веревочке не виться... Зимой 1949 г. бандитов из АК НКВД начал наконец уничтожать и в апреле (по другим данным, в мае) дело дошло до самого «Олеха» и его отряда: главарь банды и 8 его подручных были убиты в столкновении у местечка Василишки. Естественно, начались и репрессии против польского порядка и его сторонников, аресты «невинного гражданского населения». Что в конечном итого привело к ликвидации остатков организации АК в данном регионе; тем не менее свидетельства об их «славном боевом прошлом» сохранились и поныне. В частности, кроме отряда подпоручика Олеха в Лидском уезде действовали в 1945-1948 гг. отряды Михала Дураса и Яна Букатки, а в районе Ивье и Воложина — отряд Болеслава Юргеля — «Еленя», а также группа Зенона Забродского. Всех этих пост-аковских недобитков ждал один и тот же конец. Дурас погиб 28 марта 1948 г. в бою с НКВД в Большом Селе (Лидский район). Банда Букатки была разбита 28 марта 1948 г. в Домейках, главарь был убит. Юргель погиб в 1950 г. около Бакшт. Забродский был убит НКВД еще в конце 1949 г. В 1949-1951 гг. в районе Воложина и Ивеньца еще шастали по лесам банды Радюка и Шыдловского» [243].