– Это точно?
– Можете проверить. – Поляков пожал плечами. – Он прибыл в Стокгольм под фамилией Малинин. Дмитрий Малинин. Ни в одной гостинице Стокгольма он не зарегистрировался и из Стокгольма никуда не выехал. Он остался там навсегда, и над ним – двадцать метров воды... Но я продолжаю... получив полоний, я выбрал самое подходящее место из тех, где Литовченко часто бывал, – суши-бар «Итцу» неподалеку от Пиккадилли...
– Значит, все-таки в суши-баре! – негромко произнес собеседник Полякова. – Ты сам туда пошел или кого-то нанял?
– Сам! – гордо произнес Поляков и пояснил: – Нанимать еще кого-то было слишком опасно: после убийства поднялась шумиха, и нанятый человек мог все понять и пойти в полицию.
– Да, но тебя Литовченко узнал бы...
– Ничего подобного! – Поляков снова самодовольно усмехнулся. – Я отлично загримировался... под одного рыжего чеченца, который часто бывал в этом суши-баре, а незадолго до событий улетел в Ливию. Кроме того, Литовченко никогда не принимал меня всерьез...
Он сделал небольшую паузу и продолжил. На этот раз голос его дрожал от сдерживаемого волнения:
– В тот день я снова пришел в суши-бар. В кармане у меня был миниатюрный распылитель с раствором соли полония. Тот человек, с которым я встретился в Стокгольме, рассказал мне, как приготовить раствор. Литовченко сидел на своем обычном месте, недалеко от бара, и разговаривал с итальянцем. Я прошел мимо, направляясь к стойке, незаметно достал распылитель из кармана. Он был такой маленький, что помещался между большим и указательным пальцами. Проходя мимо Литовченко, я слегка сжал пальцы... небольшое количество раствора попало на еду и на одежду Литовченко. Я знал, что этого достаточно. Может быть, немного досталось и итальянцу...
– Я спрашивал не об этом, – прервал его собеседник. – Я спрашивал о том, как к тебе попали документы!
– Имейте терпение! – Поляков поморщился. – Сейчас я к этому подойду!
Обрызгав Литовченко раствором яда, он не находил себе места.
Действительно ли этого количества хватит, чтобы счастливый соперник умер мучительной смертью? Не ошибся ли он с дозировкой? Не преувеличил ли Лагутин опасность полония для человеческого организма? Неужели все его усилия были напрасны, напрасно он рисковал, напрасно убил одноклассника...
Поляков продолжал следить за соперником, настороженно ловя признаки отравления. Но первые дни Литовченко выглядел совершенно здоровым. Он ездил по Лондону своими обычными маршрутами, встречался с людьми, приехавшими из России и других стран.
И как-то раз зашел в камеру хранения на вокзале Кингз-Кросс.
Поляков, как обычно в гриме, следил за ним и, увидев, что Алексей подошел к одной из автоматических камер, прошел неподалеку и прилепил к соседнему блоку крошечное устройство для видеосъемки.
Литовченко открыл бокс, достал оттуда папку с документами и положил в нее еще несколько листков. Когда он ушел с вокзала, Поляков забрал свою микрокамеру и просмотрел запись. По этой записи ему удалось определить код, открывающий бокс. Набрав этот код и достав из ящика папку, он в первый момент сам не поверил собственному везению: там был компромат на многих крупных бизнесменов и видных политиков.
Сначала Поляков обрадовался: в его руки попало мощное оружие, воспользовавшись которым он сможет резко изменить свою судьбу. Потом, правда, он осознал, как опасны эти документы. Однако лишаться их он не хотел, по крайней мере – бесплатно...
И вот прошло совсем немного времени, и он стоит здесь, в этой башне, и торгуется с самыми опасными людьми, причем предметом торга является сама жизнь...
Поляков еще не закончил свой рассказ, но он так увлекся им, что на мгновение утратил бдительность.
И его собеседник не преминул этим воспользоваться. Метнувшись вперед, он, прежде чем Поляков успел среагировать, схватил термос с документами.
Поляков попытался вырвать у него термос, завязалась короткая ожесточенная борьба. Конечно, соперник Полякова был гораздо сильнее, но он берег термос, прижимая его к груди, и боролся фактически одной рукой. При этом Поляков в первый момент умудрился выбить у него пистолет. Оружие выскользнуло из руки, перелетело через край площадки, но не упало в лестничный пролет, а отскочило, ударившись о перила, и застыло на нижней площадке, в метре от того места, где прятался Павел.
Силы борющихся были неравны, и после нескольких секунд отчаянного сопротивления Поляков потерял равновесие, покачнулся и, сорвавшись с металлической площадки, с жутким воплем полетел вниз.
Победитель проследил за его полетом, удовлетворенно хмыкнул и потянулся, как после хорошо выполненной работы.
– Вот и славно, – пробормотал он себе под нос. – Жадность до добра не доводит! Фея стала зарываться, а этот Поляков всем только мешал. Да и денежки можно себе взять...
Он внимательно оглядел термос и при этом повернулся лицом к свету.
Павел едва сдержал крик.
Всякие сомнения отпали, хотя это было совершенно невероятно!
Крупная голова с большими залысинами, светлые, почти прозрачные глаза...
Павел перебросил тело через барьер, схватил пистолет и вскинул его, направив ствол на старого знакомого.
– Ну, здравствуй, Алексей! – произнес он, с трудом овладев своим голосом. – С возвращением с того света!
Алексей Самойлов, Алеха, старый приятель, надежный напарник по прежней службе, неожиданно и страшно предавший его в тот ужасный день восемь лет назад... но ведь он погиб в автокатастрофе?
– Видать, у тебя, как у кота, девять жизней! – продолжил Павел, медленно приближаясь к Самойлову и не сводя глаз с его лица. – Или слухи о твоей смерти были преувеличены?
– Кого я вижу! – Алексей изобразил на своем лице усмешку, но сквозь нее отчетливо проступал страх. – Никак Паша? Какими судьбами? А я-то думал, что ты калымишь в Питере, шлюх по ночам развозишь!
В голосе его Павел услышал теперь только досаду, страх отступил.
– Получается, мы оба ошибались! – процедил он. – Однако ты, я вижу, не слишком удивился.
– Да нет, тебя-то как раз я тут не ждал, – протянул Алексей. – Слышал, что кто-то в Лондоне появился, неизвестно на кого работает, но про тебя не подумал. Хотя кое-какие контакты нащупал... я ведь, Паша, человек-невидимка. Меня на свете нету, погиб я в аварии восемь лет назад. Очень это удобно при нашей работе. Однако и ты молодец, Паша, навыков-то не растерял за восемь лет.
– Это ты старика в музее убил? – внезапно догадался Павел. – Кроме тебя, больше некому.
– Точно, – с некоторым удовольствием согласился Алексей, – однако все же старый черт меня обошел, раз ты жив. С того света он тебе ворожит, что ли?
– Вроде того, – усмехнулся Павел, медленно поднялся по металлической лесенке на площадку, остановился напротив Самойлова и приказал: – Термос поставь на пол!
– Ты что – совсем с катушек слетел? – Самойлов оскалился, прижал термос к себе и попятился. – Ты не представляешь, во что лезешь! Это игра не твоего уровня!
– Это ты не представляешь. – Павел поднял пистолет и нажал на спуск.
Выстрел гулко прогремел в замкнутом пространстве башни, пуля чиркнула по левому уху Самойлова, отстрелив ему мочку. Он дернулся, едва не выронив термос, схватился свободной рукой за ухо и прошипел:
– Совсем сдурел, да?
– Нет, еще не совсем. – Павел повел стволом. – Продолжим?
Он снова выстрелил, на этот раз Самойлов лишился правой мочки.
– Паша, ты что? – Его лицо побледнело, на лбу обозначилась глубокая складка. – Мы же с тобой были...
– Были, – прервал его Павел. – Именно – были. Это все было очень давно. А теперь поставь термос и отойди. Третий выстрел будет в лоб.
