– Совсем охренел... – пробормотал Самойлов, но все же поставил термос на площадку и отступил в сторону.
Павел – осторожно, не сводя глаз с противника, отошел к краю площадки и поднял термос над бездонным пролетом.
– А вот теперь ты мне ответишь на пару вопросов, – проговорил он, сглатывая горькую слюну.
– Какие еще вопросы... – бормотал Алексей, суетливо потирая руки. – Давай лучше договоримся... деньги поделим... это очень большие деньги... нам обоим хватит...
– Мне твои деньги не нужны, мне нужны твои ответы! Если ответишь честно – отдам тебе термос, если нет – пеняй на себя...
Самойлов молчал, и Павел задал свой первый вопрос:
– На кого ты работаешь? На кого работаешь сейчас и на кого работал тогда, восемь лет назад?
– Ты с ума сошел! – В голосе Самойлова звучал неприкрытый страх. – Это такие люди... тебе лучше не знать! Если ты узнаешь – долго не проживешь! И если я их назову – я покойник!
– Но вот второй вопрос интересует меня еще больше! – продолжил Павел, как будто не слыша Алексея. – Кто убил мою жену?
Алексей молчал, и вдруг страшная правда начала открываться перед Павлом.
– Это... это ты? – выдохнул он, в ужасе глядя на бывшего напарника. – Это ты?
Казалось, в часовой башне внезапно кончился воздух. Сердце тяжело и неровно билось, проталкивая по сосудам сгустившуюся, тяжелую, как ртуть, кровь. Все вокруг сделалось кроваво-красным, как в тот страшный день восемь лет назад.
– Это ты... – повторил Павел не вопросительно, а утвердительно, уверенно, отбросив последние сомнения. – Но почему?
– Павлик, ты неправильно понял... – забормотал Самойлов, медленно приближаясь. – В этом не было ничего личного... мне приказали отключить тебя... полностью вывести из операции, чтобы развязать руки киллеру... эта самая Фея, она тогда работала на нас первый раз... а как еще можно было выключить тебя на все сто процентов? Ведь ты профи, у тебя долг на первом месте... ну вот, а это тебя полностью выбило... и... не мог же я оставить ее в живых, если она меня узнала...
Против воли перед глазами Павла встала прихожая его квартиры, пол, залитый кровью, и он бежит по этим следам по коридору, заходит в ванную, делает еще два страшных шага и отдергивает пластиковую занавеску, густо заляпанную кровью...
Самойлов говорил, стараясь монотонным голосом отвлечь Павла, усыпить его внимание, и медленно приближался к нему. Он видел, что бывший напарник теряет контроль над ситуацией, видел, что руки у того трясутся, ствол пистолета направлен в пол... и когда расстояние между ними сократилось до полутора метров, Самойлов бросился вперед, пытаясь одной рукой выбить из руки Павла пистолет, а второй – перехватить термос с бесценными документами.
Это ему почти удалось, пистолет полетел в пропасть под ногами Павла, но термос тоже выпал из его руки. Самойлов охнул, потянулся за падающим контейнером, и тут Павел подсек его ноги резким профессиональным приемом. Самойлов шагнул вперед, в пустоту, схватил падающий контейнер с документами и вместе с ним полетел на дно башни.
Павел проследил за ним невидящим взглядом, опустился на корточки и тяжело, мучительно застонал. В ушах оглушительно звенело, и он не знал, то ли это стучат детали огромных часов, то ли его страшная боль рвется наружу.
Он не заметил, как еще один человек поднялся по лестнице, и совершенно не удивился, когда легкая женская рука легла на его плечо.
Это была Элис.
Она опустилась рядом с ним на пыльную ступеньку, прижалась теплым боком и затихла. Так сидели они рядом, думая каждый о своем горе, а огромные часы отстукивали молоточками время, донося старую как мир истину, что все когда-нибудь проходит.
Рыжая девушка с глазами сиамской кошки опомнилась первая. Она взяла мужчину за руку и отвела вниз – незачем было больше здесь оставаться.
22 декабря 2006. Москва
Машина притормозила возле Боровицких ворот. Павел назвал охраннику свое имя, протянул документы.
Внимательно изучив их, охранник отдал честь, шагнул в сторону. Шлагбаум поднялся. Машина въехала на территорию Кремля.
Как и прошлый раз, Павла долго вели по уже знакомым длинным коридорам, тускло освещенным включенными через один светильниками, наконец его пропустили в небольшую, почти пустую комнату. Все здесь было как тогда: два кресла и низкий столик, льющийся с потолка ровный неяркий свет.
Как и прошлый раз, один из сопровождающих напомнил ему, прежде чем покинуть комнату, что каждое его движение контролируется.
Дверь закрылась.
Павел остался один.
Все было как прошлый раз – но сам Павел был совершенно другим.
Он вспомнил старую поговорку: все, что не убивает нас, делает нас сильнее. За прошедшие с прошлого посещения этой комнаты дни он, несомненно, стал сильнее. Он выполнил задачу, которую поставил перед ним президент, несмотря на все опасности, он выяснил, кто отравил Алексея Литовченко, добыл необходимые доказательства.
Но он узнал не только это. За эти дни он выяснил, кто сломал восемь лет назад его жизнь, кто убил его жену... он узнал ее убийцу и отомстил ему. Теперь он должен узнать, кто же за этим стоял, кто организовал ту операцию восемь лет назад, кто отдал Самойлову роковой приказ. И президент ему это расскажет, Павел не уйдет из этой комнаты, не узнав последний ответ.
На этот раз он не стал метаться по комнате, как дикий зверь по клетке.
Он уселся в одно из кресел и решил ждать.
И в это время дверь негромко скрипнула.
Примечания
1
Перевод Б. Пастернака.
