Катя с уважением.
— Василиса, пробки страшенные! — затараторила Лада. — Сорок минут на Петровке стояли!
— Меня дорожная обстановка не интересует! Я не «Авторадио»! Я перед клиентом отвечаю и хочу, чтобы мои люди меня не подводили! Еще раз опоздаете — вычеркну из своей записной книжки! Ладно, давайте переодевайтесь! Все девочки уже готовы!
Только тут она заметила скромно державшуюся в сторонке Катерину.
— А это что? — проговорила она с оттенком брезгливости, как будто увидела паука в белоснежной ванне.
— Подруга наша, Катя, — поспешно сообщила Лада. — Ты же сказала, что нужно троих, вот мы ее и позвали… Она, правда, ростом маловата, но мы что-нибудь придумаем…
— Маловата?! — повторила Василиса. — Да это карликовый пинчер! Это карманный тойтерьер, а не женщина! Что я с ней буду делать? В сумочке носить? Замену искать поздно… А это что?! — Она уставилась на Катино исцарапанное лицо. — Ты что, кавалера с кем-то не поделила? С кошкой подралась?
Катя уже хотела возмутиться и уйти, но Лада глазами призвала ее к молчанию и снова затараторила:
— Василиса, солнышко, но ты же знаешь — Мариночка это в два счета уберет! Мариночка же у нас гений! Она из Фредди Крюгера может Белоснежку сделать!
— Ладно, черт с вами! — скривилась Василиса, взглянув на часы. — Все равно поздно еще кого-то искать… отведите ее к Мариночке! Может, правда она что-нибудь сделает…
Мариночка оказалась унылой, ужасно некрасивой девушкой с собранными в тощий хвостик пегими волосами и быстрыми, ловкими и умелыми руками.
Она была гримером.
Она колдовала в крошечной комнатке, перед огромным зеркалом с яркой подсветкой и полкой, заставленной многочисленными баночками и ящичками.
— Кто ж это тебя так, милая? — ужаснулась она, увидев исцарапанное Катино лицо.
— Из машины выкинули, — честно призналась Катерина.
— Ух ты! — восхитилась Мариночка. — Вот у людей жизнь интересная! А тут проводишь весь день в четырех стенах!
— Я бы не сказала, что это было интересно! — напряженным голосом произнесла Катя. — Мне это, честно говоря, не очень понравилось! Я бы предпочла менее интересную жизнь!
— Ну ничего! — Мариночка наклонила голову набок, изучая Катино лицо. — Сейчас мы тебя починим, будешь как новенькая! Вот на прошлой неделе привели ко мне девушку — ужасно знаменитая, не буду говорить кто, у нее через час концерт, а ей кошка все лицо исцарапала! Между прочим, ужасно породистая кошка, перуанская черепаховая. Вот была картина так картина! Не то что у тебя! И ничего — починили личико, концерт прошел на ура, никто ничего не заметил!
За разговором она нанесла на Катино лицо какую-то сероватую массу, втерла ее в кожу плавными круговыми движениями, сняла излишки ватным тампоном, вытряхнула на ладонь несколько капель из маленькой бутылочки, слегка помассировала щеки, отстранилась, взглянула на результат, прикоснулась легкими порхающими движениями, затем нанесла на кожу тональный крем и наконец прошлась по ней мягкой беличьей кисточкой с пудрой.
Катя взглянула на себя в зеркало… и обомлела: от царапин не осталось и следа, лицо стало свежим, гладким и светящимся, как будто и не было сегодняшнего ужасного дня, как будто она только что проснулась в своем загородном доме и приняла ароматную ванну с маслом бергамота и гидромассажем…
Катя постоянно ходила к опытному косметологу, который пользовался успехом среди состоятельных московских дам, и его сеансы стоили тех денег, которые ему платили, но то, что сделала с ней Мариночка, было настоящим чудом.
Мариночка рукой мастера нанесла последний штрих и передала ее с рук на руки другой девушке — Ариночке.
Ариночка была невысокая, крепко сбитая особа с густыми, коротко остриженными черными волосами, командирскими замашками и низким уверенным голосом.
Она отвечала за гардероб.
— Вот блин! — проговорила она, увидев Катю. — Кого присылают! С кем приходится работать!
Катя хотела возмутиться и уйти, но Ариночка прикрикнула на нее:
— Стой спокойно! Не видишь — я работаю!
Это было трудно заметить, потому что она молча стояла, разглядывая Катю и шевеля губами. Наконец, видимо, приняв решение, она распахнула один из шкафов и вытащила из самой глубины дивное шифоновое платье цвета палой листвы.
— Какая прелесть! — восхищенно выдохнула Катерина. — Что это? Диор? Шанель?
— Один молодой московский дизайнер. Ее никто пока не знает, но она ужасно талантливая. Зовут Милена Рождественская. Ты смотри, как будто на тебя сшито!
Она где-то немного подколола, сделала пару стежков и отступила в сторону.
— Ну что, в принципе в таком виде тебя можно выпустить в зал!
Катя взглянула на себя в зеркало и пришла в восторг.
В ее гардеробе было много платьев от лучших европейских и американских дизайнеров, но, пожалуй, ни одно из них не сидело на ней так хорошо и не подчеркивало настолько удачно ее мягкую, сдержанную северную красоту.
Ариночка выдала ей золотистые босоножки от Louis Vuitton и выпустила ее в зал.
Впрочем, правильнее было бы сказать не «выпустила», а втолкнула, потому что зал был настолько полон, что войти туда можно было, только потеснив соседей.
Полосатые костюмы и элегантные пиджаки от Armani, Roberto Cavalli и Hugo Boss, платья от Paco Rabanne, Fendi и Donna Caran пили, жевали, пытались разговаривать с набитым ртом, махали знакомым, заводили новые знакомства, а в основном демонстрировали окружающим свою крутизну, свои возможности, свое знакомство с настоящими звездами шоу-бизнеса, политики и финансов.
Катя часто бывала на таких тусовках с мужем и точно так же приветливо улыбалась деловым знакомым Виталия и просто знакомым или полузнакомым людям, играя характерную роль жены процветающего бизнесмена. Но тогда она была одной из них, одной из тусовки, она играла по тем же правилам, что они, играла в той же пьесе, назубок знала свою роль и не могла взглянуть на все происходящее со стороны. Многие тусовщики казались ей славными, интересными людьми, безусловно, достойными внимания.
Теперь же она была здесь чужой, как случайно залетевшая в комнату бабочка, и видела всю искусственность, всю фальшь этих людей, как будто с ее глаз внезапно спала пелена.
Она видела, как юные (и не очень юные) красотки вьются вокруг солидного, лысоватого мужчины в таком же, как у всех, отлично сшитом полосатом костюме, и тут же вспомнила, что это известный нефтяной мультимиллионер, который только что развелся с третьей женой, тут же превратившись в объект охоты для половины женщин Москвы. Видела, как солидные, лысоватые мужчины в отлично сшитых полосатых костюмах кружатся возле невзрачного, довольно молодого человека с бегающими бесцветными глазами, и догадалась, что это недавно назначенный правительственный чиновник, от которого зависят серьезные бюджетные инвестиции.
Она вспомнила когда-то прочитанное стихотворение: «Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы, и страхом перекошенные лица живых существ взирали из травы…»
Пожалуй, в этом зале бушевали еще более серьезные страсти, чем в дикой природе!
На фоне этих двуногих хищников и хищниц новые приятельницы показались ей куда милее и естественнее. Она осторожно ввинтилась в толпу в поисках Татьяны и Лады и очень скоро нашла их в уютном уголке возле стола с закусками.
Татьяна поглощала один за другим бутерброды с осетриной.
— Угощайся! — Лада протянула Кате тарталетку с красной икрой. — Мы же не успели поужинать…
Катя вспомнила, что не успела также и пообедать, а завтрак был так давно, что воспоминания о нем
