двухтактные двигатели внутреннего сгорания по французской лицензии и каждые месяц-полтора — по какой-нибудь чудо-машине, которая обычно через два-три месяца выходила из строя и отвозилась в ангар, а проще — большой сарай на заводской территории, где долго и безнадежно ожидала «конструктивной доработки». Болезнью директора были автомобили.
ММ-старший, по собственному признанию, «ненавидел коммерцию». Вместо разворачивания производства сенокосилок и сноповязалок, что в сельскохозяйственной Орловской губернии могло бы превратить его в миллионера, он тратил все силы и средства на бесконечные эксперименты. Рабочих нанимал только «с искрой божией» и широким жестом «клал жалованье» в полтора раза больше, чем окрестные заводчики. Однако деньги платил нерегулярно по причине неровного финансового состояния хозяйства.
Знакомым ММ-старший сообщал доверительно о своей «слабости по машинно-конструкторской части». Соседи над ним посмеивались, а супруга сердилась и подвергала бесконечным упрекам. Мол, замуж выходила за помещика, человека обстоятельного, интеллигентного, а он оказался прожектером, алхимиком, вогнал состояние в авантюрное предприятие, да и им распорядиться как следует не может, домой приходит весь в керосине, с грязными ногтями. Обстановка в доме ММ сложилась весьма щекотливая, и посторонние замечали это довольно быстро.
Зато на заводе, куда попал Евгений, перед ним словно двери волшебные открылись. Через месяц работы Чудакова слесарем директор отметил, что напильник и ножовку студент держать в руках умеет и что надобно дать ему дело потоньше. Евгений был назначен механиком, получил задание испытывать и отлаживать выпускаемые заводом двигатели. Эта работа позволяла студенту-машиностроителю вплотную познакомиться с самым совершенным созданием машиностроения того времени — двигателем внутреннего сгорания.
Евгений принял назначение с восторгом. Он стал проводить на заводе чуть ли не больше времени, чем сам ММ-старший, благо городские соблазны в Орле были куда как слабее московских. Рвение Чудакова было замечено всеми, а ММ-старшим — в первую очередь. Но тот помалкивал до времени, на похвалы и восторги не тратился. Месяц, оставшийся Евгению до начала учебного года, пролетел как одна неделя.
Перед отъездом в Москву Евгений, получив у кассира жалованье и сдав инструмент кладовщику, пошел в директорскую конторку прощаться. ММ-старшего там не оказалось. Его удалось разыскать в ангаре, где, засучив рукава, он разбирал очередное заграничное авточудище. Евгений, в обычной своей сдержанной манере, произнес обычные в таких случаях слова о том, что «для него оказалось очень полезным», «было весьма приятно» и «не хотелось бы уезжать». Нетрудно было заметить, однако, что за этой сдержанностью скрываются искренние чувства. И ММ-старший заметил.
— Не хочется уезжать, Евгений Алексеевич? — переспросил он. — Могу оказать вам содействие. — И, сделав как бы вынужденную паузу, во время которой извлек какую-то железку из автомобильного чрева, добавил: — Могу предложить место механика-испытателя в нашей лаборатории. С соответствующим жалованьем. Работать будете со мной лично. Контракт на год.
Чудаков попросил день на размышление. Все подсчитал, взвесил. О работе, которая предлагалась ему, большинство студентов могло только мечтать. Заработок на новой должности превышал в три раза то, что он мог получить уроками в Москве. За год работы можно было бы отложить сумму, достаточную для двух лет учебы. Да и несуразный, по-детски любознательный, больной техникой ММ-старший казался Евгепию все более симпатичным.
На следующий день Чудаков явился к директору и сказал «да». Еще через день он проводил в Москву ММ-младшего, который втайне радовался, что наконец-то, поднявшись на курс выше, сумеет опередить приятеля, которого раньше никоим образом превзойти не удавалось.
Так Евгений Чудаков добровольно продолжил приобретение производственного опыта, о необходимости которого для студентов и по сей день не смолкают разговоры. Так приступил, в возрасте двадцати одного года, к исследовательской работе. А ММ-старший на порядочный срок получил в свое распоряжение способного молодого исследователя с «почти высшим» техническим образованием — большая редкость по тем временам, особенно в Орловской губернии.
Этот год сблизил ММ-старшего и Евгения. Первой их по-настоящему совместной работой стало реконструирование двигателя, выпускаемого заводом. Директор решил попробовать избавиться от громоздкой системы водяного охлаждения, заменив ее воздушной. Но для этого требовалась основательная переделка головки цилиндра. Возможная в принципе, она требовала значительных экспериментальных работ, так как теоретически вопрос еще никем не был решен. ММ-старший дал Евгению несколько конструктивных набросков, по которым тот должен был с помощью заводских умельцев изготовить различные варианты головок и испытать их на стенде.
Чудаков взялся за исполнение задания с энтузиазмом. Однако очень скоро обнаружил, что для такой, казалось бы, несложной работы знаний, полученных в аудиториях Московского технического училища, уже не хватает. Какие нагрузки давать мотору на каждом этапе испытаний? В какой последовательности? Как измерить температуру внутри цилиндра работающего двигателя? Как определить напряжения металла в его деталях? На все эти вопросы нельзя было найти ответа в учебниках. А ММ-старший был, что называется, чистый практик. Он предлагал Евгению десятки программ испытаний без всякой серьезной мотивировки, «по наитию», как сам говорил. Специалиста, хотя и начинающего, но знакомого уже и с сопротивлением материалов, и с теоретической механикой, такое решение устроить не могло.
Как-то Евгения пригласили в дом ММ-старшего, где он бывал теперь все чаще. В кабинете хозяина Чудаков обратил внимание на стопку иностранных журналов. Отдельные экземпляры этих изданий он видел и раньше в руках директора.
Журналы были на французском и немецком. ММ-старший читал в них в основном рекламные объявления и малоправдоподобные описания фантастических проектов. Раньше у Евгения эти журналы не вызывали большого интереса.
В тот вечер, однако, Чудаков, спросив разрешения у хозяина и хозяйки, уединился в кабинете и несколько часов внимательно просматривал журнал за журналом, страницу за страницей. Начальных знаний языка Евгению хватило, чтобы понять, что журналы, на которые, как оказалось, ММ-старший подписывается уже несколько лет, содержат не только рекламную чепуху, но и зачатки серьезных исследований. Однако чтобы прочесть эти материалы, язык требовалось знать куда лучше.
Уроки французского вызвалась давать Чудакову супруга хозяина, полагавшая, что таким образом она получит возможность влиять на мужа через его ближайшего теперь друга и сподвижника. Немецкому Евгений стал учиться у старушки немки, неизвестно как и когда оказавшейся в Орле. Она жила совсем одиноко и была несказанно рада как обществу вежливого молодого человека, так и возможности вспомнить хоть немного родной язык. В доме хозяина уроки, естественно, были бесплатными. Старушка взяла плату чисто символическую.
Осень и зима прошли в экспериментах с мотором и в занятиях. Ни на что другое времени не оставалось. На молодого специалиста, делавшего, как считали многие, быструю карьеру, обратили внимание местные невесты. Посыпались приглашения на «вечерний чай» и «катание на санках», но у Евгения не было ни времени, ни настроения принимать их. Знакомые шутили, что из всех невест города он выбрал не самых лучших, намекая на его учительниц, но Евгений не обращал внимания на насмешки. А испытания не ладились.
Несмотря на все придумки ММ-старшего, который и так и этак переделывал форму головки цилиндра, мотор перегревался. Ресурс его работы без поломок оказывался втрое меньше, чем у двигателя с водяным охлаждением. Иностранные журналы не помогали. Хотя Евгений за несколько месяцев научился вполне сносно разбирать со словарем технические тексты, ответа на свой вопрос в журналах он так и не нашел.
Когда зима была уже на исходе, весеннее солнце сгоняло снег с крыш, а воробьи радостно суетились на оттаявших помойках, ММ-старгаего осенила гениальная идея.
— Все дело в средствах, Евгений Алексеевич, — горячо втолковывал он своему молодому помощнику. — Нам не хватает средств на материалы, механиков, опытные образцы. Но мы можем получить средства, если привлечем внимание научно-технических обществ к нашей работе. Конечно, не сенокосилками! Надо вам, любезный друг мой, сделать отчет об испытаниях. И побольше науки в него! Сделаем научный отчет, как в немецком журнале. Лучше сделаем! Вы ведь сможете, Евгений Алексеевич, я
