сестрицу… конечно, в детские годы Жан-Франсуа был в компании Бражелона на привеллигированном положении. И вот Жан при Дворе. И, возможно, пытается помирить сестру с бывшим возлюбленным. Бражелон даст себя убедить Жану де Лавальеру — если Жана знает с детства, и, конечно, доверяет ему. Вот какая получается нехорошая ситуация… Возможно, этот парень в шляпе и есть Бражелон. Вот некстати! Впрочем — Бражелон стал врагом, и с ним нечего церемониться. Я должна первой нанести удар, не дожидаясь, чтобы они меня опередили. Если даже Жан-Франсуа и вызвал его сюда, уж теперь-то я могу сказать ему что угодно. Все, что мне взбредет в голову. Это друга я щадила… Это недоброжелателя я водила за нос, пытаясь все свалить на Луизу и остаться чистенькой. А с врагом — он сам напросился, а с врагом повоюем! Война так война. Придворная война! Это тебе не твой Конде. Такой полководец, как Ора де Монтале, в войне не будет брать пленных. Она может даже оскорбить его. Например, назовет трусом. Он-то ей ничего не сделает. Не так воспитан. И она настроит общественное мнение против Рауля. Ведь сейчас общественное мнение все-таки за него, перешептываются, толкуют потихоньку, чтобы не дошло до ушей Его Величества, но имя Рауля произносят с уважением. А трусишка, который бросил герцога и примчался улаживать свои отношения с фавориткой короля — кто будет уважать такого человека? Так и надо действовать, если худшие предположения оправдаются, и таинственный незнакомец в военной форме окажется Раулем. Если он явился по вызову маркиза де Лавальера защищать свою первую любовь. Не было бы хуже — вдруг тут и сам Людовик замешан?! Плакса достала Людовика своими слезами, и Жан наболтал Бог весть чего. Людовик отозвал Рауля, и никто в нашем славном королевстве не сможет возразить, если король изрекает:
'НАМ ТАК УГОДНО'.[1]….
Людовик забыл вражду? Послал приказ Бофору? Тогда Бражелон неуязвим. С Людовиком справиться невозможно. Воля короля — неодолимая сила. Да кто же это такой? Сидели бы во дворце, так нет, по парку шастают на ночь глядя. И никак не разглядеть в сумерках, кто сей господин.
— Луиза! — воскликнул молодой человек, снимая шляпу.
'Час от часу не легче', — прошептала Ора де Монтале, услышав голос «неизвестного» и увидев, в конце концов, его лицо.
II. ТЕМНАЯ АЛЛЕЯ
Постой, Луиза! Не спеши
Отдать сокровища души
За роскошь или за гроши,
Несчастная Луиза!
— Луиза! — повторил молодой человек, и Монтале узнала Жоржа де Бискара,[2] одного из гвардейцев Его Величества.
— Господин де Бискара, — проговорила Луиза, — Все, что вы рассказали — очень интересно, и я действительно рада видеть вас. Мне очень приятны ваши комплименты, хотя я их и не заслужила.
Монтале замерла, навострив уши. Луиза ничего не говорила ей о знакомстве с красивым гвардейским офицером. Судя по тому, как разговаривал Жан-Франсуа с Жоржем де Бискара, молодые люди успели подружиться. Это тоже очень не понравилось Оре де Монтале.
Жорж де Бискара считался в королевской армии одним из лучших офицеров. Его смелость вошла в поговорку, а репутация была безупречной. Не успел один поклонник подруженьки убраться, а другой уже сменил его!
— Простите, — сказал Бискара, — Но у меня мало времени: через час я должен быть в полку. Поэтому буду краток. За последние дни, с тех пор, как Жан-Франсуа оказал мне честь, представив меня вам, и мы беседовали несколько раз, я взлелеял надежду, что мое общество не совсем вам неприятно.
Луиза тяжело-тяжело вздохнула. Монтале поняла этот вздох. Речь Жоржа де Бискара, даже построение фразы очень живо напомнила ей, как Рауль, уезжая в Лондон, так же прощался с ней, даже фразы строил почти как он… Этот холод не достигает сердца, не правда ли, Луиза…
Но Жорж де Бискара, едва знакомый с подруженькой, повел себя более решительно, чем Рауль когда-то.
— Луиза! — сказал Жорж де Бискара, — Будьте моей женой!
Монтале чуть не лишилась чувств от удивления. Бискара, бретер, герой, красавец, рыцарь — и он туда же! И он просит руки Луизы! Упустила Бражелона, и сразу подцепила нового! Что они все, с ума посходили? Массовый психоз, иначе не скажешь! Почему Луиза? Почему не я? Плакса, тихоня, хромоножка — и такой успех! Невероятно! После скандала с Бражелоном, после того как имя Луизы стали трепать все кому не лень, и она, Ора де Монтале немало этому посодействовала, упоминая короля, Фуке — возможного любовника, Рауля — бывшего возлюбленного — и вот находится очередной безумец, готовый взять Луизу в жены! В своем ли уме этот молодой человек? Даже Рауль заявил ей, 'лучшей подруге' Луизы, с презрительной иронией… Что он там говорил… Какую-то категоричную бессмыслицу, но явно не то, что думал на самом деле.
Тон, которым Рауль выпалил свою очередную язвительную фразу, подразумевал отказ г-на виконта от руки
м-ль де Лавальер. Отказ окончательный. Правда Ора де Монтале пристально, в упор смотрела ему в глаза, и в синих глазах Рауля увидела другое, прямо противоположное тому, что он говорил. Но то, что Монтале прочла в глазах бывшего возлюбленного своей подруги, было глубоко запрятано в душе этого 'бывшего'. Она это поняла. И он понял, что Монтале раскусила его, и, вероятно, возненавидел ее. Можно сказать, своим поспешным отъездом в Африку Рауль окончательно поставил крест на их отношениях, сделав примирение невозможным.
Но Рауль становился опасен. Сейчас о нем можно не думать. С глаз долой — из сердца вон. Но вот беда — свято место пусто не бывает. Этот, новый, еще опаснее.
— Луиза, — нежно повторил Жорж де Бискара, — Я жду ответа.
— Это невозможно, — прошептала Луиза, — Простите меня, но это невозможно.
— Дурочка, — воскликнул Жан-Франсуа, — Жорж давно тебя любит, глупая девчонка! Он не решался сказать тебе до отъезда. Это я притащил его сюда. Жорж влюбился в тебя с первого взгляда, с того дня как впервые увидел тебя при Дворе на свадьбе принцессы, в день представления ко двору! Ты тогда, конечно, никого, кроме короля не замечала, но Жорж тебя заметил и сразу влюбился — как только ты вошла.
— Это правда, господин де Бискара? — тихо спросила Луиза.
— Да, — сказал Бискара, — Это правда. Я полюбил вас с первого взгляда. В вас я увидел свой идеал Прекрасной дамы. Я любил вас издали, без всякой надежды на взаимность. Почему? — спросите вы… Почему я запретил себе приближаться к вам, ухаживать за вами, ведь в любовных делах испокон веков инициатива принадлежит мужчине. Очень просто: я чуть ли не в тот же день узнал, что вы скоро выйдете замуж за виконта де Бражелона, что вы его любите, и он любит вас с самого детства. Мне говорили, что у вас все уже решено. Я счел невозможным вмешиваться в вашу идиллию. Не стал соперничать с сыном Атоса. А потом, Луиза, я разгадал вашу тайну…
Я следил за вами, но вы не обращали на меня внимания. Я появлялся там, где вы, я изучил ваши привычки, вкусы, склонности и понял, что вы любите Людовика, и любите его всем сердцем, где уже не остается места ни виконту, ни мне. Я и с этим примирился. Я поклялся, что вы никогда не узнаете о моей любви к вам. Вы воплощали мой идеал, и я поклонялся вам тайно, как рыцарь былых времен. Я любил бы вас и в золоте и в лохмотьях! Я любил бы вас, если бы вы стали метрессой. Или виконтессой. Фаворитку короля я любил бы так же пламенно, как супругу виконта, но не дал бы этому пламени вырваться наружу и опалить вашу жизнь…
'Смотрите, сами не сгорите, господа, — мысленно пожелала Монтале луизиным поклонникам, — Какие
