наследников. Элизабет и Кэтрин просили его передать корабль команде, но и матросы, и помощник с боцманом, любившие капитана, и не желавшие поступать несправедливо с его сестрой, подругой и будущей дочерью, сошлись на том, что возьмут «Дочь Океана» в аренду с правом последующего выкупа.
Дальше жизнь пошла своим чередом. Молодая колдунья и ее муж были очень добры к своим гостям, и отношения все четверых быстро превратились в родственные. Мартин с первого же дня стал вести себя с Элизабет как с сестрой, оставив прежний шутливый флирт с ней. Эли с радостью воспринимала мужа Кэтрин как брата. Нейл постоянно пытался растормошить новообретенную родственницу шутками, которые изредка достигали цели. Его жена и Мартин смотрели на это вполне благосклонно, оба прекрасно понимали: здесь нет ничего, кроме простого человеческого участия.
Живот Кэтрин рос с положенной скоростью. Мартин целовал его и шептал брыкающейся внутри малышке всякую нежную чепуху. Кэтрин при этом улыбалась, но в глазах у нее стояли слезы. Она старалась не плакать при Мартине, понимая: ему тяжело вдвойне — он переживает утрату друга и ее горе. Увы, сдержаться получалось далеко не всегда. Чаще всего она начинала плакать во сне и просыпалась в слезах. Мартин спал чутко и всякий раз утешал ее, как мог.
Когда дыхание Кэти вновь становилось ровным, он засыпал, и ему снились удивительно счастливые сны, но он ни разу не смог вспомнить ни одного из них. Кэтрин, напротив, жаловалась, что спит без сновидений. Сэнди ушел даже из ее ночных грез. Иногда, погружаясь в дремоту, она видела, как блуждает в плотном морском тумане, за которым, она чувствовала, скрывается нечто, корабль или земля. Девушка начинала звать Сэнди, но он ни разу не откликнулся. Наяву рядом всегда оказывался Марти, утешавший ее, баюкавший, как ребенка, пока она не засыпала спокойным сном без всяких туманных видений.
Мартин благодарил высшие силы за то, что друг успел оставить Кэти ребенка. Если б не это, думал он, тоска сгубила бы их жену очень быстро. Кэтрин размышляла о том же, иногда лежа ночью без сна и прислушиваясь к приятным, чуть шекочущим движениям дочки в животе. Получалось, ее не очень понятное желание забеременеть от Сэнди, теперь спасало их с Мартином. Кто знает, нашла бы она в себе силы жить дальше, если б не ребенок? Нет, праздный вопрос, у нее же остался Марти, который, она знала, не сможет без нее. Она должна жить ради него. Конечно, с ребенком на подходе бороться с тоской оказалось гораздо легче. Помогала и любовь Мартина. Может, она и не была окрашена такими взрывами чувств, как у Сэнди, зато постоянна и надежна, как ровно греющее пламя очага, необходима, как соль.
Стоило Кэтрин на минутку представить, что она лишилась Марти и осталась с капитаном, как ей тут же становилось не по себе. Она любила Сэнди, страстно, почти безумно, и ничуть не сомневалась в его таких же чувствах к ней. Но теперь, после истории с пиратским пленом, она особенно хорошо понимала: их похожесть не играла на руку. Погибни Марти вместо Сэнди, капитан никогда не простил бы себе этого, и с ней не смог бы быть прежним. Оставил бы у сестры и сбежал в море, да и потом навещал урывками, когда тоска по любимой становилась бы невыносимее чувства вины. И вся ее жизнь превратилась бы в бесконечное болезненное ожидание коротких страстных свиданий…
Марти же всегда был рядом, и она знала: как бы они не решили жить в будущем, он не оставит ее надолго одну. Правда, Мартин, потеряв друга, изменился. Исчезла его привычка при каждом удобном случае дурачиться по-мальчишески. Раньше это раздражало Кэтрин, а теперь стало не хватать. Она надеялась, что со временем Нейл со своим легким веселым нравом сможет хоть в чем-то заменить Мартину Сэнди, но пока все оставалось по-старому.
В положенный срок, весной, в конце апреля, на свет появилась дочь Сэнди, которую Кэтрин и Мартин назвали в честь сестры капитана. Роды прошли на удивление легко, Элизабет даже шутливо позавидовала, вспоминая, как намучилась со своей двойней. Кэтрин была счастлива, Мартин тоже. У него никогда не имелось предубеждения против детей, и он привязался к крошке Эли как к своей. Малышка с самого начала являла из себя забавный миниатюрный портрет отца. Правда, глаза ее, утратив младенческую синеву, стали сначала зелеными, как у Кэтрин, но потом в них проступил еще и сероватый оттенок отцовских. Как и надеялся Мартин, с рождением дочери «туманные» сны Кэти и ее ночные слезы почти прекратились. Теперь лишь изредка его жена произносила во сне имя Сэнди. Но прежняя веселость к ней так и не вернулась, и она почему-то перестала любить смотреть на море, хотя и ненависти к безбрежному простору не испытывала.
XVIII
Когда маленькой Эли исполнился год, Кэтрин с Мартином собрались в Алтон, навестить родственников и сообщить об окончательно утвердившемся решении продолжать семейную жизнь на Архипелаге.
Нейл договорился с прежним помощником Сэндклифа, теперешним капитаном «Дочери Океана», и в назначенный срок перенес родственников на Джибролту. Это значительно упростило путешествие с годовалым ребенком. Клипер за два дня доставил Мартина, Кэтрин и их дочку в Алтон. Малышка была очаровательна и так похожа на своего отца, что в считанные часы стала любимицей всей команды.
В Свонидже путешественников ждала карета и брат Кэтрин, Клайв. Он чрезвычайно обрадовался встрече с сетрой, которую не видел почти три года. Мартин и малышка быстро с ним подружились. Клайв, старше Кэтрин на два года, жениться пока не собирался, наслаждаясь обществом многочисленных подружек.
— Мне еще не встретилась такая, как сестрица, — посмеивался он, глядя на Мартина. — Ты-то, я слышал, тоже ни в чем себе не отказывал, пока Кэти к рукам не прибрала?
— Было дело, — усмехнулся Мартин.
— Славная у вас дочурка получилась, вот только не пойму, на кого она похожа? — безо всякой задней мысли спросил новоиспеченный дядюшка.
Кэтрин с Мартином почувствовали себя неуютно. Они привыкли к сходству маленькой Эли с ее отцом и радовались этому, даже не подумав о возможных вопросах родственников.
— Похожа на свою бабушку, мою мать, — не растерялся Мартин. — А я пошел в отца.
Последнее было правдой.
Путешествие продолжалось несколько дней, но они не скучали, рассказывая друг другу о своей жизни в последние три года. Кэтрин заметно повеселела: общение с любимым братом сказывалось благотворно. Мартин радовался, надеясь, что встреча с родителями порадует ее еще больше.
Он и Кэтрин долго обдумывали как отвечать на вопросы родственников о жизни на Архипелаге. Оба понимали: чем больше лжи, тем проще запутаться, поэтому решили не утаивать почти ничего, кроме подлинных отношений их троицы. Ну, и, конечно, не стоило много говорить о магии и колдунах. Все их путешествия казалось несложным представить как торговые поездки. О гибели капитана рассказывать не хотелось, ибо это все еще было слишком тяжело.
Чета Олкрофтов не скрывала радости при виде дочери и внучки, да и к Мартину отнеслась тепло. Тем не менее, от молодого человека не укрылся странный взгляд, который бросил на него отец Кэтрин, познакомившись с маленькой Эли. С дочерью герцог вел себя подчеркнуто нежно, прекрасно видя: несмотря на кажущуюся веселость ее что-то печалит, на «зятя» особенного внимания не обращал. Кэтрин, обрадованная встречей с родными, этого не замечала, Мартину было по большому счету все равно. Какая разница, как относится к нему старик? Его дочь давно сделала свой выбор, и они с Кэти твердо решили жить на Архипелаге.
Но герцог Олкрофт не пожелал оставлять невыясненными вопросы, касающися его любимицы. Как-то вечером, когда Кэтрин отправилась укладывать дочь спать, а Мартин уже собирался последовать за ними, он остановил молодого человека.
— Мне нужно с тобой поговорить, Дэйл.
Мартину обращение отца Кэтрин не слишком понравилось (при дочери герцог называл его по имени), но и не огорчило. Он не зависит от старого Олкрофта и не собирается встречаться с ним слишком часто. Возможно, они вообще никогда больше не увидятся. И Мартин молча направился за хозяином замка в библиотеку. Герцог сел в кресло, жестом пригласив молодого человека занять второе, стоявшее напротив.
— Вы с Кэтрин женаты? — сразу приступил к делу ее отец.
