— Нам нужен Чижов, — сказал он. — Он — свидетель убийства на теплоходе. Пусть глянет на фотографии.
— Это верно, — ответила я без энтузиазма. — Но, боюсь, это нереально. Чижов вряд ли бросит работу, семью и помчится в Тарасов смотреть на какие-то фотографии.
В этот момент в нашей приемной зазвонил телефон, и Марина поспешно вышла из кабинета. Вернулась она немного растерянная и сообщила:
— Оль, там из милиции! Я переключила на твой телефон.
Я взяла трубку и сказала, что слушаю.
— Ольга Юрьевна, если не ошибаюсь? — пророкотал в трубку веселый мужской голос. — Здравствуйте! С вами говорит старший оперуполномоченный РОВД Ленинского района Могилин. Вы не могли бы заглянуть к нам сегодня? Есть кое-какие вопросы…
— С удовольствием, — ответила я. — А когда? Не возражаете, если я подъеду прямо сейчас?
— Это было бы отлично! — сказал Могилин. — Вы меня очень обяжете.
— Может быть, вы тогда тоже окажете мне небольшую услугу? — поинтересовалась я. — Дело в том, что меня интересует один человек. Некто по кличке Тарантас. Десять лет назад он был объявлен во всероссийский розыск по подозрению в убийстве, которое было совершено в Нижегородской области. Хотелось бы взглянуть на те материалы, которые у вас по нему есть. Поверьте, это очень важно.
— Вот как? — весело удивился Могилин. — Ну что ж, попробуем поискать! Значит, я жду вас!
Я собрала фотографии в отдельный пакет и поехала в милицию. Дежурный был уже предупрежден, и меня сразу проводили к Могилину. Он оказался крупным жизнерадостным мужчиной с густыми волосами пшеничного цвета, улыбчивым лицом и малость бесшабашными глазами.
— Кстати, представлял вас совсем иначе! — заявил он, усаживая меня на стул. — Не думал, что главный редактор окажется столь очаровательной женщиной. Я просто восхищен!
— Я тоже иначе представляла себе оперуполномоченных, — ответила я. — Мне казалось, что все они очень серьезные, нервные и озабоченные.
— И вдобавок у меня фамилия такая — Могилин! — захохотал он. — Нет, дорогая Ольга Юрьевна, это пусть преступники ходят нервные и озабоченные — у меня такой принцип!
— Однако давайте ближе к делу, — предложила я. — Вас, наверное, интересует, что я знаю о некоем Бордюре?
— Вы очень проницательны! — восхитился Могилин. — Сразу чувствуется профессионал. Именно это меня и интересует. Согласитесь, немного странно: приходит ваш человек, предъявляет нам фотографию, интересуется, а тот, кто на фотографии, — уже труп! Я далек от мысли, что его прикончили ваши сотрудники, но сам факт вызывает вопросы. Этот фотограф — Виктор, кажется, — заявил, что действовал по заданию редакции. Я не совсем понял, в чем состояло задание и как вы вообще вышли на убитого.
— Мы вышли на него случайно, — ответила я. — К нам пришла женщина, пожаловалась, что ее хотят убить, попросила помочь. Мы предприняли некоторые меры — в частности, немного понаблюдали за ее квартирой. Именно там, в подъезде, Виктор случайно наткнулся на этого типа и сфотографировал его. У нас не было уверенности, что это именно тот, кто нам нужен.
— Почему же эта женщина по такому серьезному вопросу обратилась не в милицию, а к вам?
— По-моему, она не очень доверяла милиции, — объяснила я. — На нее уже совершали разбойное нападение, но в милиции сочли возможным оставить этот факт без внимания.
Могилин сделался серьезным и спросил вкрадчиво:
— Надеюсь, как представитель прессы, вы не станете делать из этого поспешных обобщений, а, Ольга Юрьевна? В любой работе неизбежны ошибки, стоит ли заострять внимание общества только на них? Ведь не секрет, что отношение обывателей к милиции сейчас и без того негативное…
— Вот странно, почему бы это? — невольно спросила я.
— Это сложный вопрос, — глубокомысленно заключил Могилин. — И я бы не рискнул подходить к нему слишком прямолинейно.
— Я тоже не люблю прямолинейности, — сказала я. — Но люблю прямых мужчин. Скажите, вы нас в чем-то подозреваете?
— Упаси бог! — воскликнул Могилин. — Конечно же, нет! Но поскольку вы имели отношение к Бордюру, я счел своим долгом выяснить, что вам известно.
— Я могу сказать, что нам стало известно. Например, то, что наша клиентка опознала в Бордюре того человека, который напал на нее с ножом в переулке. А еще нам стало известно, что незадолго до этого Бордюр встречался с распорядителем казино «Колесо фортуны», которого зовут Виталием, и имел с ним секретную беседу.
— Вот как? — озадаченно произнес Могилин, почесывая крупный нос. — Вы хотите сказать, что Бордюра наняли, чтобы он убил ту женщину? А кто она вообще такая? Бизнесмен? Или, правильнее, бизнес-вумен?
— Я все вам объясню, — сказала я, — но сначала бы хотела узнать, вы ничего не сделали по моей просьбе?
— Это насчет Тарантаса-то? — задумчиво спросил Могилин и сел за стол. Там он принялся листать какие-то бумажки, а потом, подняв на меня глаза, сказал:
— Была, была такая разработка! Но уж очень давняя — боюсь, она уже потеряла актуальность. Хотя если вы о ней заговорили, то уж, наверное, неспроста?
— Почему вы полагаете, что то давнее дело потеряло актуальность? — спросила я. — Насколько мне известно, оно до сих пор не закрыто…
— Это-то ясно, — вздохнул Могилин. — Я имею в виду самого Тарантаса. За десять лет он нигде ни разу не засветился, понимаете? Возможно, его давно уж и на свете нет!
— Возможно, — кивнула я. — А может быть, он делает бизнес у нас в городе. Например, заправляет казино…
Могилин посмотрел на меня с любопытством.
— Далось вам это казино! — сказал он. — Вы что-то о нем знаете? Тайны зеленого стола? Та женщина, которой вы помогаете, профессиональный игрок или раскаявшийся крупье? Ах да, совсем забыл — сначала о Тарантасе!.. — Он опять заглянул в бумаги. — Ну что ж, известно немного… Тарантышев Дмитрий Сергеевич, шестидесятого года рождения, особых примет нет.., без определенных занятий.., под судом и следствием не состоял. Родственников не имеет, воспитывался в детдоме. Разыскивается по подозрению в умышленном убийстве… Фотография имеется, но отвратительная — увеличен снимок с какого-то удостоверения. Изображение выцвело, нечеткое, и вообще на той фотографии Тарантышеву лет шестнадцать, так что, сами понимаете…
— Отпечатки пальцев? — деловито поинтересовалась я.
— Отпечатков нет, — развел руками Могилин. — Впрочем, можно запросить компьютерный банк данных — вдруг нижегородские коллеги что-то обнаружили… Но вряд ли — все-таки человек под следствием не состоял…
— Тем не менее, если я попрошу вас сделать мне ксерокопию?
— Уже сделал! — с улыбкой произнес Могилин и протянул мне листок, на котором была изображена перекошенная черно-белая физиономия с выпученными глазами. Она не вызывала у меня абсолютно никаких ассоциаций.
— Я же говорю, что фото неважное, — примирительно заметил Могилин, когда увидел, как вытянулось мое лицо. — Но, может быть, с отпечатками нам повезет больше…
— Может быть, — с сомнением сказала я. — Ничего удивительного, что Тарантышева так и не смогли найти.
— Бывает, — философски отреагировал Могилин. — Однако вы мне обещали…
— Расскажу вам все по дороге, — решительно заявила я, вставая. — Сейчас вы должны поехать со мной, я познакомлю вас с той женщиной. Смерть Бордюра напрямую связана с ее делом. Вам это должно быть интересно.
Могилин восхищенно покрутил головой.
— Не хотите к нам в отдел? — юмористически морща нос, сказал он. — Нам нужны такие активные, как вы… Ну что ж, считайте, что уговорили. Свободные полчаса у меня найдутся. Только, чур, вы же меня
