Рекс сорвал с пачки полиэтилен и передал полковнику брошюру.
— На русском нет.
— Ты уже говорил, я уже понял.
Полковник показал брошюру полосатым.
— Изучайте. Каждый, кто хочет жить, читает и учит эту памятку и неукоснительно выполняет то, что в ней написано.
Полосатые зашумели. Они все психи, иногда я не понимаю их реакций. Полковник предложил читать памятку, чего шуметь? Ну и что, что на английском, я переведу.
— Тихо! Кто не хочет жить, а хочет умереть — прыгает в море или ищет белых медведей! — И толстяку, тише: — Пожалуйста, господин Олафсон, отдайте мегафон переводчику и продолжайте. — И совсем тихо: — Вот же мозгоёб на мою голову.
Толстяк нехотя, но отдал мегафон. Теперь он показался мне растерянным. Он съежился, наклонил голову, мегафон и бумага с текстом позволяли ему хоть как-то прикрыться от взглядов. Все-таки он волновался.
Марта навела фотоаппарат на полосатую толпу.
Сипа выглянул из-за моего плеча. Я знал, на кого он смотрит, и знал, чем он займется.
Сипа подпрыгнул на корточках, чтобы получше разглядеть женщину.
Марта направила фотоаппарат на меня, а я смотрел на нее и не понимал, что она здесь делает, ведь у нее такое доброе лицо.
Сипа обрадовался, что тоже может в кадр попасть, и высунул язык. И опустил брюки.
Марта подошла слишком близко, полковник остановил ее, взял под локоть.
Переводчик переводил в мегафон, а толстяк сник, ссутулился, смотрел себе под ноги.
— Наблюдать за вами будут круглосуточно с помощью спутника и буя обратной связи. У вас есть возможность на лодке подплыть к бую, нажать красную кнопку и четко сказать, что вы хотите получить. Например: «У нас закончился растворимый кофе». Или: «Просим прислать акварельные карандаши».
Переводчик переспросил толстяка, тот подтвердил: да, кофе и акварельные карандаши — и показал абзац в тексте. Переводчик прочитал абзац и продолжил:
— Акварельные карандаши — это пример необычной просьбы. Но даже такая просьба может быть выполнена после изучения службы координаторов проекта. Любые разумные просьбы по обеспечению быта, жизнедеятельности, здоровья, духовного развития будут выполнены. Знак того, что ваша просьба принята, зеленый луч. Ослепительно-яркий и мощный зеленый луч. Подробную инструкцию по передаче просьб вы найдете в «Памятке колониста».
Переводчик еще что-то сказал, но я не расслышал, Сипа отвлек.
— Иван Георгиевич, как они со спутника запретят мне отсюда убежать? Может быть, лазером?
Переводчик делал дурацкие паузы, слова тянул, экал, на холоде эканье раздражает, я не могу слушать, как он экает, если бы появилась возможность убить здесь кого-нибудь, я бы первым убил переводчика. Дождался бы, когда он опять экнет и замычит, — и по голове его дурацкой камнем, чтоб мозги его дурацкие брызнули.
— В качестве топлива вам предложено использовать угольные брикеты перфорированные, для приготовления пищи — газовые баллоны. Освещение — при помощи газовых ламп. Внимательно смотрите этикетки на ящиках и читайте инструкции по применению. Продукты в основном полуфабрикатные, частично или полностью готовы к употреблению. Понятными символами отмечены продукты для мусульман, иудеев и вегетарианцев, а также для лиц, соблюдающих какой-либо религиозный пост.
Кто бы мне еще вчера сказал, что в ООН тихие идиоты работают, я бы не поверил. В ГНЦП Сербского их отправьте или в ПБ № 3 Скворцова-Степанова в отделение № 5, там врач Борис Маркович Болдин по новой международной классификации психических расстройств ISN-10 диагноз им поставит: кататоно- нейроидное состояние, отягощенное амнезией и шизофреноподобным психозом — и для скорейшего вылечивания заколет нейролептиками, пропишет: галоперидол по 50 мг 3 раза в день внутримышечно, реланиум 50 мг внутримышечно на ночь, мажептил 3 раза в день 50 мг, аминазин 50 мг 3 раза в день, а также направит на электрошок каждый день в течение недели.
Полосатые остыли на ветру, скорчились, крепко прижали руки к груди в надежде подольше сохранить в теле остатки тепла. Многие с той же целью не раз уже ссали — чтобы организм не тратил тепло на обогрев мочи.
Даже Сипа хотя и продолжал смотреть на Марту, но подтянул брюки, заправил робу.
— Холодно, Иван Георгиевич. Пиписька сморщилась, не дрочится совсем.
Холод ни при чем, надеюсь, после футбольного удара пиписька у него не только сморщится, а почернеет гангреной неоперабельной и отвалится.
— Господин Олафсон обращает ваше внимание на подарки благотворительных организаций: настольные игры, книги, деликатесные продукты, сладости и напитки. Сексуальная разгрузка также предусмотрена при помощи известных средств и в соответствующих формах, — продолжал переводчик.
Сипа дернул за рукав.
— Сексуальная разгрузка? В каких формах, Иван Георгиевич?
— В извращенных.
Надоел мне Сипа, иногда так и хочется кулак сунуть в рот ему, чтобы заткнулся.
Переводчик замолчал, тоже не понял про формы. Он переспросил у толстяка, но и тот не смог объяснить. Они подошли к ящикам, нашли тот, что со средствами сексуальной разгрузки, прочитали перечень содержимого и решили, что сказанного достаточно, в детали вдаваться опасно.
— В будущем проект предусматривает создание мастерских, где вы будете трудиться и получать за свой труд заработную плату. На следующую высадку запланирована поставка станков, швейных машин, слесарного инструмента. А пока благоустраивайте территорию, приведите в порядок 2-й барак, можете достраивать 3-й барак для следующей группы колонистов. Ну и уже сейчас вы можете ловить рыбу!
Толстяк схватился за мегафон, начал объяснять переводчику про рыбу, тот не понял, толстяк еще раз объяснил.
— Важное уточнение господина Олафсона: дальше буя связи заплывать опасно, — крикнул переводчик в мегафон. — Господин Олафсон говорит, разрешено ловить рыбу на расстоянии не более 100 метров от берега. Подробности в «Памятке колониста». И самое главное, внимание! Ровно через 20 лет, то есть начиная с 23 июня 2033 года, каждый сможет обратиться с прошением о помиловании. С учетом вашего поведения в колонии и ранее отбытого срока…
Даже из костного мозга арктический ветер выдул тепло, из самого последнего хряща выдул. Я дрожал, шапку напяливал на уши, втягивал голову в плечи. Вот пытка настоящая, адская, а не огонь, не раскаленная земля и не щелочь кипящая. Босыми ногами в тапках брезентовых поставить на ледяную гальку, посадить на корточки на ветру возле Северного полюса и заставить так сидеть — пытка адская, самая лучшая, надо Сипе сказать, если он сам еще не оценил ее.
Полковник понимал, время обеда давно прошло, еще полчаса неподвижного сидения, и полосатые или начнут валиться на камни и умирать, или бросятся на автоматы. Полковник обходил рексов, напоминал каждому, чтобы не расслаблялись и были готовы ко всему, пошел к причалу напомнить рулевому и мотористу, чтобы не вздумали глушить двигатели.
Толстяк отобрал у переводчика мегафон. Он осмелел, освоился.
— Only 20 years, gentlemen-colonists![10] — И по-русски: — Хорошо! — И улыбку скривил, закивал. — Хорошо!
— Улыбается, а глаза не сощурил. Иностранцы так улыбаются, когда им всё по хуй, — сказал Сипа. — Иван Георгиевич, если камнем пульну ему в рожу, ты меня простишь?
— Я-то при чем, Николай?
— Я за тобой сижу, Иван Георгиевич. Сейчас из-за твоего плеча высовываюсь, а стрелять начнут, инстинктивно пригнусь, и в тебя пули попадут.
Полковник быстрым шагом шел от причала. Эти глупые «Хорошо!» могли спровоцировать полосатых.
— Отбери мегафон у него! — крикнул он переводчику еще издали. — Отбери! Быстро!
Переводчик что-то сказал толстяку, тот отдал мегафон и улыбаться перестал, опять уткнулся в
