головой не верти, пошел!
Я встал, прыгнул на причал, не удержался, упал.
— Встал! Быстрее! Второй пошел! Руки держать на голове! Оружие применяю без предупреждения!
Я поднялся, побежал по дрожащему на волнах ребристому пластику, по щиколотку в ледяной воде. Я бежал и боялся, что поскользнусь и пальцы попадут в щель между понтонами, сломаются, я упаду в море, в меня всадят полрожка горячих пуль и труп добавят на корму, под брезент. И тапки тоже боялся потерять, все ж теплее в тапках, чем босиком.
Я подбежал к выровненной площадке. И другой уже реке показал стволом место.
— На корточки сел! Бабочкой руки, говнюк! Следующий руки бабочкой, за ним сел, голову наклонил, в спину ему смотришь, говнюк!
Последнее приказание не мне, а Сипе.
Полковник приказал выгружать трупы, их вынесли на берег и сложили за скалами, чтобы нам не было видно. И несколько рексов взяли из-под навеса лопаты и пошли копать могилу.
Полярное солнце висело над морем. Прошло несколько часов, как «Двинск» бросил якорь, а солнце на той же высоте висит. Полярный день, ночи не будет.
Сипа, чтобы забыть о холоде, вертел бирку на наручниках.
— У меня 41. А у тебя какой номер, Иван Георгиевич?
Я посмотрел на бирку.
— 77.
— 41 лучше. 4 — это топор, 1 — член. Топором по члену. Кастратом быть хорошо — дрочить не надо и голос оперный.
— Чем тебе 77 хуже?
— 7 — это коса. Коса означает смерть. 2 косы — быстрая смерть. Плохой номер у тебя, Иван Георгиевич, у меня лучше.
Сипа, представив себя кастратом, писклявым голосом, но очень тихо запел из оперы Михаила Ивановича Глинки «Руслан и Людмила»:
— «Благодарю тебя, мой дивный покровитель! На север дальний радостно спешу. Не страшен мне Людмилы похититель, высокий подвиг я свершу! Но горе мне! Вся кровь вскипела! Людмила во власти колдуна. И ревность сердцем овладела! Горе мне! Волшебная сила чары готовит Людмиле моей! Ревность вскипела! Где ты, Людмила, где ненавистный злодей?» — И спокойным голосом, вообще про другое, я не удивился, у него шизоаффективное расстройство личности: — Тапки где надыбал, Иван Георгиевич?
— С трупа снял на катере.
— А я, дурак, не снял. Кости ноют. Я щиплю себя, щиплю, толку никакого. Вот бы подраться хотя бы. Когда прутками дрались, тепло было.
К причалу подошел катер, отдельным рейсом привезли гражданских. Полковник попытался помочь Марте сойти на причал.
— Я сама, я на работе!
Полковник что-то спросил у переводчика, рассмеялся. Ветер сильный, порывами, то слышно, то не слышно.
— Чего он смеется, Иван Георгиевич? Мне мама в детстве говорила, не смейся, плакать будешь. Маме не нравилось, как я смеюсь. — И опять симптоматика шизоаффекта: — Ты на носу сидел, далеко от трупов, как ты дотянулся?
— Чич рядом умер.
— Ну почему рядом со мной никто не умер. Никогда мне не везет.
Я хотел сказать Сипе, что рядом с ним умерло так много людей, что, пожалуй, хватит. Но не сказал, потому что мысли путались от холода. Когда мысли путаются, лучше молчать.
— Ящик ищите с памятками!!!
— Что, товарищ полковник?
— Через плечо на 18 сантиметров без залупы!!!
Полковник подошел ближе и приказал рексам найти ящик с инструкциями и памятками, а сам уселся на скамейке, подставил лицо солнцу.
Рексы суетились, изучали на крышках перечни содержимого, вскрывали крышки, разрезали упаковки, ленты сдирали, рылись в вещах. В одном из ящиков вперемешку с книгами обнаружились топоры. Рекс, ругаясь, выложил топоры и книги из ящика и с самого дна достал то, что искали: запечатанные в полиэтилен пачки брошюр карманного формата.
— На английском, — сказал реке и прочитал: — «THE COLONIST'S WRITTEN RULES».[9]
— Какой пидор шерстяной положил на английском?! Ищите на русском! Как всегда, перепутают хрен с кочерыжкой, никто ничего не знает, никто ни за что не отвечает.
Гражданские остановились на кромке прибоя и дальше не шли, боялись или ждали приглашения.
— Оттуда не доорётесь. Ближе! — Но полковника не услышали, и он включил мегафон: — Идите сюда! — И слов не нашел, чтобы уговорить, помахал рукой, рожу скорчил, приглашая.
Подошли толстяк и Марта, остальные не захотели подходить.
— «Не проснется птичка утром, если солнце не увидит, не проснется, не очнется, звонкой песней не зальется. Ах, Людмила! Не могила взять тебя должна! Милая княжна!» — пропел Сипа, он представлял себя Фаринелли-кастратом.
Полковник рявкнул в мегафон:
— Общее внимание! С вами будет говорить господин Олафсон, старший координатор проекта «Новая Земля»!
Толстяк поправил куртку, кашлянул в кулак, развернул бумагу с подготовленным текстом, взял у полковника мегафон. Вряд ли он волновался. Опытный чиновник, умеет паузу держать.
Полосатые смотрели на толстяка — кто с интересом, кто с привычным недоверием.
И только Али смотрел не на толстяка и даже не на женщину, а на топоры, их лезвия блестели на солнце. С надеждой смотрел.
Полковник подал толстяку мегафон, и тот забубнил по-английски, а переводчик — переводить, но мегафон был один, поэтому переводчику пришлось перекрикивать прибой и усиленный мегафоном английский бубнеж:
— Добрый день, господа! Причины, по которым Организация Объединенных Наций запускает проект «Новая Земля», вам были разъяснены в местах отбывания наказания, а именно: отказ от применения смертной казни и, как следствие, невозможность пожизненного содержания большого количества осужденных. Преступников слишком много, господа, тюрьмы переполнены. Но ситуация небезнадежна. Правительство России предоставило территорию на Северном острове архипелага Новая Земля, а мировое сообщество выделило средства для создания колонии «Новая Земля», или «Terra Nova» — так в международных документах. Отныне вы колонисты и будете жить самостоятельно, без охраны, вам выделено все необходимое для жизни и работы по научно обоснованным нормам, в достаточном количестве: качественные продукты, теплая одежда, разнообразная посуда, средства приготовления пищи, инструменты, спальные принадлежности, средства личной гигиены — нормы разработал российский Институт медико- биологических проблем. Следующая доставка через 4 месяца. Новые колонисты будут прибывать в колонию «Новая Земля» по мере развития проекта, сроки следующей высадки будут зависеть от мониторинга, который предполагается осуществлять с помощью геостационарного спутника.
Переводчика было почти не слышно, полосатые шумели, переспрашивали друг у друга, что происходит.
— Молча стоять и слушать! — заорал полковник. — Всё необходимое вам дали! Господин Олафсон рекомендует избрать совет колонии, назначить кладовщика, поваров, дежурных по кухне, дневальных, ответственных за метеонаблюдения, ответственных за порядок и дисциплину! — И рексу, тише: — Давай сюда.
— Что?
— Блядь, что у тебя в руках, то и давай.
