на которых играл в школьной рок-группе. Артиллерийское училище слух отнюдь не притупило. И сейчас Николай услышал, как из окна, при закрытых створках и форточке, раздавались отчетливые стоны.
– Заткнись наконец, – послышался мужской голос.
Он был совсем не грубым, скорее усталым и даже грустным. Говоривший, видимо, стоял у самого окна. Стон на некоторое время прекратился.
– Терпи, – продолжил тот же усталый голос. – Выживешь, снова человеком будешь... Может, тебе почитать чего?
Последний вопрос был задан с такой интонацией, точно неизвестный мужчина разговаривал с ребенком.
– Слышь, не молчи, – произнес мужчина на сей раз чуть ли не с жалобной интонацией. – Вот смотри – «Гарри Поттер и узник Азкабана». Читали мы это или нет? Вот последняя – «Гарри Поттер и Орден Феникса»...
С кем может разговаривать бомбардир Корней о Гарри Поттере?! Водорезову всегда казалось, что последняя книга, которую с трудом до конца осиливали бомбардиры, был букварь. Николай переглянулся с Димой. Тот, в свою очередь, подал знак, что пора переходить к активным действиям. И в самом деле, здесь не радиотеатр. Надо зайти внутрь, там и поговорить об узниках Феникса. Николай достал из кармана специально припасенный для активных действий камешек и бросил его так, чтобы он звонко ударился о железный карниз. Пару секунд в доме молчали. Затем вновь послышался стон. Казалось, стонало раненое животное. Или ребенок?! Нет, ребенок скорее заплачет...
– Тихо! – теперь уже куда более властно произнес невидимый мужчина.
Затем он сказал что-то не очень отчетливое, видимо, кому-то, находящемуся в глубине помещения. Что ж – все складывается, как и предусмотрено учебниками по тактической разведке. Входная дверь медленно отворилась, и на трехступенчатом крыльце показался бугай, ростом повыше самой двери. Он застыл на месте, вглядываясь в вечерние очертания местности. Правую руку при этом охранник держал на поясе, точно в любую минуту был готов выхватить оружие. Разглядев его в лучах фонаря, Николай сразу понял, что перед ним не боец, а мясо. Такой может быть силен на борцовском ковре, в спортзале, но никак не в боевых условиях. Дима сложил крестом ладони, подав тем самым очередную команду. Это означало, что охранника ждет то же самое, что и «коллегу» в кинозале – удар ребром ладони под сонную артерию. Что Водорезов и не замедлил выполнить. Не прошло и двух секунд, как вход в Корнеево логово был свободен. Из-за пояса охранника Николай изъял целых два ствола. Один протянул Шумилову. Теперь, без промедления, в чрево Корнеевой «крепости». На пути возник еще один верзила-охранник, которому Водорезов едва дотягивал до плеча. Тут Николая выручил шумиловский электрошокер. Гигант взвизгнул по-обезьяньи, впечатался затылком в противоположную стену и затих, растянувшись поперек коридора. Перешагнув через тело, Водорезов с Димой оказались в комнате, похожей одновременно на переговорный зал и на больничную палату для выходящих из послеоперационного наркоза.
Глава 8
'...Спасибо, девушка!» Мужланская наглость не знает предела. Использовать, вытянуть информацию – и «всего-доброго-творческих-успехов»! Хорошо, что ей, Кате, хватило ума не отдавать оригиналы своих рисунков. Ни тем, ни другим. Он, этот подозреваемый и друг Николая, был похож на кого угодно, только не на профессионального убийцу. И не на бойца спецназа. Но у него, несомненно, были прекрасные актерские данные. Худое аристократическое лицо, которое отнюдь не портили два шрама. Лицо человека, пережившего серьезную жизненную драму. Катя считала себя специалисткой в областях физиогномики и персонологии. Пожалуй, именно такое лицо должно быть у главного героя Катиного будущего фильма... Именно об этом Катя весьма эмоционально рассказывала своей подруге Мироновой, сидя в отдельном кабинете ее кафе.
– Слушай, а на хрена тебе это нужно? – выслушав Екатерину, спросила Нелли.
Серебряная медалистка, выпускница МГУ Миронова в выражениях не стеснялась.
– Ну, Миронова, ты тоже скажешь! – вспыхнула в ответ Катя. – Невиновного человека могут посадить в тюрьму, а я должна этому способствовать?
– Никто никому ничего не должен, – произнесла Нелли одну из своих излюбленных фраз.
– Да ну тебя, Миронова, – отмахнулась Катя.
Лучшую подругу она почти всегда называла по фамилии. Уменьшенное имечко Нелька скорее подходило беспородной собачонке, чем ухоженной статной бизнес-леди.
– Тебе так понравился этот парень со шрамами? – спросила Миронова.
Катя не ответила, лишь передернула своими хрупкими плечиками.
– По-моему, это так, – вынесла окончательный вердикт Нелли.
– Ты знаешь, я сейчас воспринимаю его как некий художественный образ, – ответила Катя.
– Я не понимаю, что такое мужчина – художественный образ, – нахмурила изящные брови Нелли.
В ответ Катя лишь махнула рукой. Некоторое время обе подруги сидели молча, каждая думала о своем. Несмотря на привлекательную внешность, образование, не юные (но и не бальзаковские) годы, и Катя, и Нелли были не замужем. О, как они были непохожи при этом на старых дев! Катя, будучи личностью творческой, объясняла ситуацию, немного перефразировав известную песенку: стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят... Потому что на десять девчонок, по статистике, 3 педераста, 5 алкоголиков, 2 наркомана и один нормальный – но он импотент или женат.
– Скажи лучше сама, как он тебе? – спросила Катя, кивнув на портрет, который в данную минуту изучала ее подруга.
– Как художественный образ – никак, – ответила Нелли, демонстративно закинув ногу за ногу.
В широком разрезе ее стильной юбки открылись полные, совершенной формы бедра. Ноги и то, откуда они растут, – вот что всегда привлекало в Мироновой противоположный пол и вызывало зависть у женщин.
– Как образ нехудожественный... – Нелли скривила губы, сделала неопределенный жест рукой и после паузы изрекла: —...тоже никак.
Катя в ответ лишь фыркнула. Почему подобные разговоры всегда ведутся в саркастически- издевательском русле? Ничего не попишешь, такая вот она, бизнес-леди Нелли Миронова. Глядя в ее усмешливо прищуренные маленькие глаза, Катя высказала убеждение, что спутником жизни ее лучшей подруги может стать лишь чемпион мира по боксу и шахматам, имеющий четыре высших образования, писатель, композитор и владелец пары крупных холдингов в одном лице. Он должен будет читать в подлиннике зарубежную классику, разбираться в качестве оперного пения и драгоценных камней, при этом каждый вечер, перед сном, чесать Мироновой пятки.
– Пожалуй, ты права, – как ни в чем не бывало согласилась с Катей Нелли. – Особенно насчет пяток. Вот он, – Миронова кивнула на Катин рисунок, – вряд ли способен на это.
– Это точно, – согласилась Катя и, неожиданно для себя, задала довольно-таки идиотский вопрос: – Интересно, кто он по гороскопу?
Миронова скептически поморщилась. Она не верила ни в гороскопы, ни в черную, ни в белую магию и беседовать на эти темы считала ниже своего достоинства.
– Катька, у тебя три высших образования! – с осуждением произнесла Миронова и вдруг спросила: – Ты сама-то кто?
– Ты не помнишь? – вскинула брови и обиженно дернула губками Катя. – Я – рыба!
– Если ты – рыба, то он... пиво! – прокомментировала ситуацию лучшая подруга.
Катя в очередной раз мстительно отметила, что физиономистика отнюдь не лженаука. У Мироновой глаза маленькие, серые, поэтому она видит все зачастую мелким и серым. И статус владелицы небольшого кафе для нее – предел всех мечтаний. Абсолютно никаких творческих задатков. Катя хотела сказать вслух еще какую-нибудь ответную колкость, но в этот момент у нее зазвонил мобильник.
– Здравствуйте, Катя, это майор Астафьев, – послышался в трубке голос мента с вьющейся седеющей шевелюрой. – Мне нужно с вами переговорить.
– Сейчас я занята, – вежливо, но твердо ответила Катя.
– Я, знаете ли, нахожусь рядом с кафе «Шанс», – произнес Астафьев. – Вы ведь там сейчас, верно?
«М-да, от ментов не скроешься!» – мысленно чертыхнулась Катя.
– Хорошо, но у меня не более пятнадцати минут, – сказала она, переглянувшись с подругой.
