коллеги. Следующий шаг – это вывод твоих агентов на первые роли в их «организациях». Что еще?
– Есть тут одна мелочь... Славянин сообщил, что на крупный ювелирный магазин на Покровке готовится налет. Назвал даже дату. Так что наша славная краснознаменная может отличиться – взять бандитов с поличным. Вам – слава, телеинтервью, мне...
– Постой, не торопись. Что-то сразу много удовольствий обещают твои подопечные... Об этой наводке никому, и никаких шагов самостоятельно не предпринимать. Я сам разберусь, время еще есть. – Генерал черкнул в настольном ежедневнике условную закорючку. – Так. Что еще?
– Я все изложил. – Гущин был немного обижен настороженной реакцией патрона на информацию о грядущем налете. «Не хочет ничем делиться, сука старая, все заслуги себе припишет... Ну ладно, я тоже в накладе не останусь».
Генерал заметил надутые губы и поскучневший взгляд своего протеже. «Глуп ты все же, милый. Лишь бы прокукарекать... И не ведаешь, что друзья твои любят иногда супчика с потрошками отведать. Нет, для здоровья полезнее будет держаться от этого услужливого дурачка подальше».
– Хорошо, заканчиваем. Предвидятся ли какие-нибудь осложнения?
– Всего одно, но существенное! Маршал.
– Этот синий ортодокс? Он же в тюрьме, – Геннадий Иванович был подчеркнуто спокоен.
– Думаю, скоро он выйдет.
– Надо сделать, чтобы не вышел.
– Не получится. Все уже заряжено, и здесь мы бессильны. Более того, у меня имеется информация, не вошедшая в официальные сводки.
– Ну что еще? – недовольно поинтересовался генерал.
– Два дня назад в одном ИТУ Московской области вспыхнул бунт. Довольно серьезный. Местное руководство афишировать его не захотело и попыталось подавить беспорядки собственными силами. Однако зеки разыгрались не на шутку и чуть-чуть не вырвались за пределы зоны. Локализовать конфликт удалось лишь после того, как на зоне побывал Маршал.
– Как? – генерал был удивлен.
– Очень просто, прямо из СИЗО! – невозмутимо продолжал Гущин. – В сопровождении старших офицеров милиции. Могу назвать фамилии.
– Хорошо, потом. И что же?
– Зеки разошлись по баракам. Бунта как не бывало. Начальник ИТК подполковник Губин будет молчать как рыба. Кстати, Маршал «уволил» нескольких офицеров и прапорщиков из администрации.
– Сведения точные? – генерал поджал губы.
– Безусловно, – подтвердил Гущин. – Вам, Геннадий Иванович, остается лишь принять их к сведению, – референт невольно скаламбурил и улыбнулся, как ему показалось, весьма обаятельно.
– Черт знает что, – генерал в сердцах хлопнул ладонью по полированной поверхности служебного стола, до него наконец дошел смысл сказанного Андреем. Он не мог сообразить, что ему делать в этой ситуации. В отличие от собеседника, свою карьеру Геннадий Иванович сделал в комсомольских кабинетах и на партийных собраниях. В начале 90-х он сжег партийный билет, открестился от проклятого прошлого и стал знатным номенклатурным демократом. Как человека с высшим юридическим образованием его бросили на укрепление и демократизацию системы МВД. Здесь-то он и встретил своего бывшего сокурсника и единомышленника Гущина. Процесс демократизации пошел успешно, поскольку оба были людьми неглупыми. Только в тонкостях оперативной работы и особенностях преступного мира Геннадий Иванович был не силен. Для этого имелся Андрей Гущин, отдавший молодые годы оперативной работе в угрозыске.
– И что, сильно нам мешает этот Маршал? – спросил генерал.
– Сильно. Он вполне может не допустить войны, на организацию которой мы потратили столько сил и нервов. Он вор старой закалки, фанатичный законник, а по воровскому закону мокруха среди своих возможна только по приговору авторитетов, междуусобицы недопустимы. Он будет удерживать братву от стычки до последнего, и все может полететь к чертям. Ликвидировать его невозможно, блатота чтит его почти как Сталина, отморозки и беспредельщики откровенно боятся.
– Твое решение? – генерал не сомневался в его существовании, зная Гущина не первый день.
– Есть кое-какое, – с деланой скромностью ответил Гущин и, немного помолчав, продолжил: – Эти два придурка, ну, с которыми я вчера встречался, они, конечно, трусливы и боятся Маршала, но спят и видят, что он сойдет со сцены. Если нам удастся убедить их сделать дело руками нанятых отморозков, проблема Маршала будет решена раз и навсегда. Хозяевами на этом поле станут граждане с совершенно другой психологией – наши с вами агенты. Они люди вполне управляемые. А сценарий устранения Маршала и еще кое-кого из ему подобных я уже почти разработал. Осталось натаскать моих придурков, и вперед. Они беспредельно жадны, и каждый пойдет на все, чтобы дорваться до главной кассы в своей банде.
– Жадны, говоришь, твои придурки? – генерал невесело усмехнулся. – Почти как мы с тобой?
– Почти, – одними губами улыбнулся Гущин. Ничего не поделаешь – начальство шутит!
– Ладно, пока свободен, – генерал поднялся с места и включил кондиционер. Несмотря на прохладный день, в кабинете стало жарко. – Я тут посоветуюсь с кем надо. – И Геннадий Иванович повторил жест Гущина в ресторане: многозначительно ткнул пальцем в потолок.
Через пять минут в офисе председателя правления одного крупного российского банка раздался телефонный звонок. Председатель находился сегодня на месте (что бывало нечасто) и сам снял трубку.
– Аркадий Борисович, – услышал он бодрый голос Геннадия Ивановича, – узнали? Как здоровье, как банкирская Госпожа Удача? Ну прекрасно. У меня тоже хорошие новости, все идет, как мы намечали. Хотя могут возникнуть финансовые осложнения, я вас предупреждал на прошлой неделе!
– Если все будет идти так, как заказано, никаких финансовых проблем у вас не будет. Главное, чтобы все условия договора были соблюдены полностью, копейка в копейку, как говорят банкиры, – пошутил председатель. Геннадий Иванович понял, что банкир не один, но генералу было вполне достаточно того, что он услышал. – Что-нибудь еще? Ну, тогда извини, тут совещание, будь здоров, привет семье, звони. – Председатель повесил трубку.
Давнишняя навязчивая мечта бывшего фарцовщика и валютчика прибрать к рукам дееспособную часть столичного криминалитета, кажется, начала сбываться. И здесь Аркадий Борисович, несмотря на свою прижимистость, не собирался скупиться.
Дальнейшие телефонные контакты Геннадия Ивановича подтвердили мелькнувшее у него подозрение о бесплатном сыре в мышеловке, на которое старого лиса навел доклад Гущина: от попытки взять с поличным налетчиков на ювелирную лавку авторитетный собеседник генерала посоветовал воздержаться.
Казым Бакинский в еде также был патриотом, поэтому ужинал обычно именно в этом ресторане. Знали об этом многие, в том числе и парнишка лет двадцати двух, засевший на крыше соседнего дома. Внимательно глядя в оптический прицел, бывший снайпер отдельной бригады спецназначения главного разведуправления генштаба терпеливо ждал, когда азербайджанский авторитет окончит трапезу. Как многие молодые ветераны чеченской войны, начинающий киллер ненавидел всех кавказцев скопом, и «заказы» на «черных» исполнял с особым вдохновением. Правда, старого азеровского борова «заказал» его же соплеменник, что случалось крайне редко. Ну ничего, возможно, в скором времени и на этого дорого одетого, вертлявого красавчика тоже поступит заказ. И «заказчик», и «заказанный» были одинаково омерзительны бывшему сержанту. Наконец он появился, жирный, как бочка, плешивый, наверняка похотливый и потный, трахающий молоденьких русских девчонок. Снайпер плавно потянул курок с чувством исполняемого воинского долга.
– Меред, подтверди, я предупреждал Казыма! – повернулся положенец к приземистому бородачу средних лет, личному шоферу бакинского авторитета. – Маршалу и его людям верить нельзя! Они в сговоре с ментами! Это они для нас и для своих недоумков комедию играют! Воры... принципы... понятия.... Слушайте меня! – прикрикнул он на переговаривающихся в задних рядах боевиков.
– Кто хочет, может разбредаться по другим бригадам, наших в столице много! – молодой лидер говорил
