утрись! – Наталья кинула ей свой носовой платок.
Ляжкина поняла – опасности для жизни нет, и облегченно заревела, по-девчоночьи размазывая ладонями горькие слезы пополам с кровью.
– Ну все, заткнись, а вы – отойдите от нее, и чтобы пальцем больше не тронули! – Восстановив дисциплину и порядок в своей команде, Наталья пояснила свой маневр: – Она нам в целости и сохранности нужна, как заложница!
Ляжкина замерла, с ужасом глядя на Наталью: для чего берут заложниц и чем это для них кончается, она слыхала. Товарки нехотя отошли в сторону, не зная, куда девать татуированные руки, продолжавшие чесаться зудом мести.
Тем временем в коридоре раздался шум, и послышался чей-то громкий, решительный голос.
– Эй, там! Выходить по одной! С поднятыми руками!
Наталья выглянула в коридор. Шагах в восьми от караульного помещения стоял молодой офицер с табельным «макаровым» в вытянутой руке. Здоровый парень, не Ляжкина. Однако, судя по стойке, спецподготовка отсутствует. А куда же делся его коллега, капитан-ДПНСИ? Никак уполз под шумок... Ну и молодец, нечего коридор загромождать. Наталья как можно неуклюжее изобразила позу «руки в гору», по- идиотски приоткрыла рот, сделала испуганное лицо и медленным шагом двинулась к грозному офицеру.
Лейтенант держал «ПМ» точно так, как должен держать его «противник с пистолетом» на самых первых, упрощенных занятиях по рукопашному бою, чтобы обучаемому было удобнее применить простейший прием обезоруживания. После первых нерешительных, медленных шажков Наталья вдруг метнулась в одну сторону, в другую, и не успел лейтенант сообразить, что к чему, как его рука была взята на излом, «макаров» полетел в угол, а сам лейтенант оказался на полу. А за подсечкой последовал отключающий в голову, который Наталья нанесла автоматически.
Обойма у «макарова» была полной. Неужели придется стрелять? Сейчас сбегутся резервные контролеры, администрация, подъедет спецназ... Шутить никто не будет. Наталья сунула пистолет под резинку трусиков и с трудом оттащила неподвижное тело в конец коридора. Очухается – умотает, как капитан-ДПНСИ. Сама бегом вернулась в караулку. Подельницы сидели молча, до них постепенно доходило то, что они натворили. Увидев у Натахи пистолет, обе в унисон присвистнули – дело принимало крутой оборот.
Ляжкина вновь захлюпала носом – известное дело, будет стрельба, и первую пулю, как водится, схватит заложница...
– Кончай скулить, не действуй на нервы! Будешь делать все, как скажу, – останешься жива-здорова, а нет – тебе кранты! – Наталья знала, если в ее команде начнется разброд или паника, то все – конец.
Ляжкина умолкла – даже рот прикрыла рукой – и поспешно закивала головой. Наталья же неожиданно сунула руку под форменную юбку сержанта, послышался звук рвущейся материи, Ляжкина взвизгнула, и ее колени оказались окольцованы валиком из розовых трусов и коричневых колготок.
– Это на всякий случай, – пояснила Натаха ухмыляющимся подельницам. – С голой жопой не до героизма.
Ляжкина вновь поспешно закивала.
Наталье даже стало жаль ее. Черт ее дернул погоны надевать, доила бы коров в своем колхозе, и все были бы довольны, а так – ни себе, ни коровам...
– Как твой колхоз-то называется? – спросила Наташа неожиданно для самой себя.
– «З-заря», – произнесла сержант.
– Коммунизма? – уточнила Наташа. – Чего заря-то?
– Это раньше была коммунизма, а теперь просто «Заря», – Ляжкина наконец справилась с трясущимися губами.
– Просто «Заря» – это хорошо. А зовут тебя как?
– Лариса...
Ляжкина опять улыбнулась, дрожать перестала, слезы высохли. Надо же, Лариса, а? Вполне приличное имечко, и баба вроде не такая уж злобная и противная.
Милицейский генерал потупленно молчал. Его подчиненные оказались не на высоте. Пять минут назад он отправился на переговоры с рецидивистками, захватившими в заложницы сотрудницу охраны СИЗО. Вообще-то подобные происшествия случались и ранее, но впервые заключенная в одиночку вывела из строя двух офицеров и обезоружила одного из них. Переговоры генерал начал жестко – предложил сдать оружие и вернуться в камеру. Однако вышедшая на беседу с ним девка в cтоль же жесткой форме потребовала микроавтобус и возможность покинуть СИЗО, а затем и столицу. Генерал не сдержался (надо сказать, что его вытащили из-за банкетного стола) и сказал, что он думает о переговорщице как о женщине. В ответ треснул выстрел, и генеральской фуражки на голове как не бывало – улетела в конец коридора. Стреляла девица от пояса, точно в ковбойских фильмах. И тут же юркнула обратно, в дверной проем. А фуражку уже не наденешь – на два пальца выше герба аккуратная дырочка.
Группа захвата милицейского спецназа готовилась к штурму. Генерал лично отобрал в нее самых страховидных бойцов, известных тем, что после их «работы» число поломанных костей и пробитых черепов обычно превышало число захваченных преступников. Вызвали также снайперов, но куда их приткнуть, пока не решили – караульное помещение со двора не просматривалось даже в специальную оптику, а располагать снайперов в том же коридоре нельзя – узкий, и так все на линии огня.
– Бросаем шумовую гранату! Затем идем сами – стрелять в основном в потолок, по девкам – в крайнем случае, если окажут сопротивление, причем желательно по конечностям, – прилаживая бронежилет, ставил задачу старший группы захвата, капитан, в прошлом известный боксер. – Думаю, повяжем минуты за три, ну – пять...
– Заложница не пострадает? – постоянно переспрашивал старенький седой дедок в зеленой форме, начальник СИЗО. – Она в форме, крупная такая, легко отличить...
– Голову даю! – твердо произносил каждый раз командир спецназа.
– Нужна мне еще одна дурацкая голова, – бормотал про себя начальник СИЗО.
Неожиданно в штабной автобус без всякого приглашения вошли трое. На одном из них была общевойсковая форма с погонами генерал-полковника. Остальные были в штатском.
– Здравствуйте, вот пришли вам помочь это дерьмо расхлебывать, – бесцеремонно произнес генерал- полковник.
Милицейский генерал узнал в нем заместителя председателя КГБ Ильина и окончательно сник.
– Ваша группа захвата готова? – спросил Ильин. – С нами прибыли наши спецы из отряда «Альфа»...
– Я считаю, наших сил вполне достаточно. Это наша проблема, мы ее и решим, – сквозь зубы проговорил милицейский начальник.
– Справляйтесь, – откликнулся один из штатских, пожилой поджарый мужчина явно отставного возраста. – Но учтите – все три женщины должны быть захвачены живыми и по возможности невредимыми.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся спецназовский капитан. – Мы в женщин не стреляем.
– Отвечать, юноша, будешь лично ты, – жестко произнес «отставник», – и лично передо мною.
– Натах, а чего это за «феня» – шантаж на жопу? – нашла время поинтересоваться Анжела.
– Потом объясню, – отмахнулась Наталья. Она и сама не представляла, что означала выскочившая у нее фраза.
Ей было по-настоящему страшно. Первоначальный план был отчаянным блефом, но когда по ходу дела пришлось вырубать офицеров, отнимать оружие, да еще стрелять в генерала – игра закончилась. Поди докажи, что она стреляла с полной уверенностью, что сумеет попасть только в фуражку... Вот так – лейтенант Шугалий! Теперь – штурм, спецназ не умеет церемониться, а стрелять в них на поражение нельзя ни в коем случае. Где-то она ошиблась, а может, просто надо было остановиться, когда первоначальный план пошел насмарку. Как все хреново получилось... Она подбила этих девок на побег – а у тех и так серьезные сроки. Теперь вдвое больше добавят.... А как отходят их дубьем вертухаи в штрафном изоляторе! Калеками ведь сделают...
Сдаться сейчас?
