— За ним! — крикнула я, потрясая в воздухе взятой в бою шпагой, и повернулась к Орасу.
Тот стоят на коленях согнувшись и, стиснув пальцами левую руку, мотал из стороны в сторону головой. Я перепугалась, решив, что «Воланд» задел Андрея во время своего первого выпада. Заорав «на помощь», я рванулась неизвестно куда, но Орас вовремя поймал меня за подол куртки, и я растянулась на траве рядом с ним.
— Какая сволочь… — процедил сквозь зубы Орас, и я не сразу поняла, что этот возглас относится к «Воланду», а не ко мне. — Заехал кулаком прямо в рану… как будто знал про дырку в плече…
— По-моему, об этом знает весь наш город, — заметила я.
В ответ последовала тирада непечатных выражений, которую завершал почти философский вопрос: «Кто бы это мог быть?» Но «Воланд» не торопился отвечать на наши вопросы. Возле пестро раскрашенного киоска его поджидал вороной конь-робот. «Воланд» вскочил в седло, и волшебный скакун взвился в воздух. Две нагие Геллы, которых вообще в «Мастерленде» было превеликое множество, высунувшись из киоска, наблюдали за полетом.
Орас наконец поднялся и доковылял до киоска. Стопка водки окончательно привела его в чувство.
— Где стоянка коней? — спросил Орас.
— Это там! — в два голоса отвечали Геллы и замахали руками в разные стороны.
Было ясно, что «Воланда» нам не догнать.
— Может, позвонить в охрану парка? — предложила я.
Орас отрицательно покачал головой, взял бутылку водки, пластиковые стаканчики и так же молча указал на зеленую травку газона.
— Ты же не собирался сегодня пить, — напомнила я.
— Это было двадцать минут назад. С тех пор нас чуть не убили.
Он сбросил пиджак и расстелил его на траве, приглашая меня сесть. На белой сорочке Ораса на плече растеклось красное пятно: от удара «Воланда» рана вновь стала кровоточить. Я решила, что такому человеку как Орас ни по-крупному, ни в мелочах лучше не перечить, и послушно уселась рядом с ним. Так же послушно выпила водку.
Мимо нас, громко гогоча, по аллее шествовала целая стайка нагих девиц, все в одинаковых золотых туфельках, с одинаковыми заколками из фальшивого жемчуга в волосах, явно не посетители, а персонал парка. За ними, выделывая замысловатые кренделя ногами, следовала парочка очень тучных господ во фраках.
— Май деа герл, — бормотал один из них и пытался поймать то одну, то другую красотку.
Девушки, притворно визжа, ускользали. Второй господин периодически падал, у товарища не было сил его поднять, и девицы, в конце концов, сами его поволокли. Говорят, девять десятых посетителей «Мастерленда» — приезжие, привлеченные царящей здесь вольностью нравов под покровом классической формы. Говорили так же, что оба владельца «Мастерленда», ныне респектабельные господа, живущие в роскошных особняках за высокими заборами в окружении телохранителей и очень дорогих шлюх — сами бывшие зэки, мотавшие срок за содержание притонов. А парк спланировал какой-то фанатичный поклонник Булгакова, но, когда увидел, что хозяева сделали из его проекта, пустил себе пулю в лоб. Я подумала, что, как всегда, сморозила глупость, предлагая Андрею купить «Мастерленд». Уж скорее наоборот: эти господа могли купить его кафе и рестораны, если б захотели.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Орас после третьей стопки. — Как ни верти, но смерть мартинария никому не нужна. Человека можно мучить только, пока он жив. Умирая, любой освобождается. Даже мартинарий. Остается только одно объяснение: тебя хотели наказать… За провинность.
Наказать? Ну да, я всё время что-то делаю не так. Умею всех разочаровать — любимого братца Павла, бывшего мужа, и даже Лигу. Что могло быть нелепее — сначала принять их предложение, а потом выделывать один фортель за другим. Любое начальство не любит строптивцев. Но в ту минуту я не особенно испугалась — после ста граммов я вообще ничего не боюсь.
— Андрей, миленький, ты же сильный, — ухмыльнулась я, беря его за руку. — Ты спасешь меня, да?! Ты же спас меня тогда… И теперь снова… — я и трезвая вечно говорю глупости, ну а навеселе могу молоть только чепуху.
— Не бойся, Ева, я тебе не оставлю, пока ты мне нужна.
— Только поэтому?
— Ты мне нужна вообще, — он постарался смягчить тон.
— Да, конечно, — я скривила губы в улыбке. — Мартинарий — вещь полезная. А личный мартинарий — вдвойне…
— Можешь так думать, — Орас мрачно глянул на меня. — Но лучше не вслух.
Он поднялся и, ни слова не говоря повел к ближайшему павильону, где за определенную мзду посетители на часок-другой могли уединиться. У входа дежурили пять или шесть обнаженных красоток. Все они узнали Ораса и принялись посылать ему самые обольстительные улыбки и завлекательно покачивать бедрами. Казалось, их нисколько не удивило его появление здесь. А, может, он и в самом деле не в первый раз посещает «Мастерленд»? Я так растерялась, что хотела даже повернуть назад, но Орас почти грубо втолкнул меня в дверь свободного номера.
— Неужели ты хочешь уйти из «Мастерленда» и не перепихнуться? — спросил он, ухмыляясь.
Номер был крошечный, душный. Вездесущие мухи гонялись друг за другом под потолком и периодически спаривались, приглашая нас последовать их примеру. Сквозь неплотные виниловые жалюзи падали полоски солнечного света на кровать. Ложе было широким, вполне пригодным «для этого», простыни чистые, только что смененные, слегка влажные. Орас нажал кнопку вентилятора, тот пронзительно взвыл, дернулся молотить стальными лопастями воздух, но тут же заглох. Андрей допил бутылку прямо из горла и бросил пустую под кровать.
— Ты часто здесь бываешь? — спросила я.
Он не ответил и молча принялся сдирать с меня куртку…
Обратно к выходу из «Мастерленда» я шла нагая. В самом деле, нелепо разгуливать по здешним аллеям в джинсах и ветровке. Однако швейцар у выхода остановил меня и вежливо попросил одеться.
За воротами дежурили, не скрываясь, два репортера из «Солянки». На груди одного из них болтался поджидавший очередную жертву фотоаппарат. Я была уверена, что эти двое выслеживают здесь Ораса. Моей особой они не заинтересовались — мы с Андреем вышли из парка порознь.
7
— Теперь ждать звонка бесполезно. Какой смысл читать тебе мораль и наставлять на путь истинный, если тебя собираются уничтожить, — Орас брезгливо оттолкнул тарелку. — Ты отвратительно готовишь. Приказываю тебе каждодневно питаться в моем ресторане, чтобы ты поняла смысл слов «хорошая пища».
— Не с зарплатой, которую мне платят в сияющей милосердием «Оке».
— Я сделаю тебе скидку.
Обедать нам пришлось в спальне — единственной комнате, почти не пострадавшей при пожаре. Однако и здесь попахивало дымом. Хотя я помыла и вычистила как могла обугленные стены в гостиной, от запаха гари постоянно горчило во рту. Для сладости жизни явно не хватало булочек из кафе Ораса.
— Можно попробовать как-то иначе вычислить князей Лиги, — предложила я. — Проверить самых отъявленных везунчиков… К примеру… — я запнулась.
— К примеру, меня, — подсказал Орас. — До недавнего времени. Но и в этом случае твое правило не сработает. Я — не князь Лиги.
— Может быть, Нартов?
Орас снисходительно усмехнулся.
— Сама рассуди, какой же из Нартова князь? Хотя… — Орас в задумчивости завертел в руках
