— Забираю неидентифицированное существо, — отвечал зеленоглазый, и в горле у него забулькало. — У тебя отличная маска, и почти как настоящая. Столичной даме не стыдно надеть такую. — Странно, но с Иммой Слокс тоже говорил на космолингве.
— Почему не идентифицированное существо? — Наигранно изумилась Имма. — Это профессор археологии Платон Рассольников, он ведет раскопки на острове Волка.
— Я об этом ничего не знаю.
— У него разрешение МГАО и Лиги Миров.
— У него нет пропуска. В кабину его! — приказал Слокс подручным.
— Как нет пропуска?! Вот он! Профессор отдал его мне, опасаясь, что выпьет слишком много во время вечеринки и может его потерять. А я страж, и должна следить…
Имма протянула Светлейшему Слоксу пропуск Платона. Только сам Платон не помнил, чтобы отдавал девчонке пропуск.
— Здесь виза Службы Безопасности Лиги Миров, — заметила Имма.
Слокс долго изучал пропуск. Потом что-то сказал своим подручным на эгейском, Имме тоже ввернул какую-то гадость. Однако охранники отпустили свою жертву. Слокс молча протянул пропуск Платону.
— Могли бы извиниться, — заметил профессор Рассольников. — К подобному обращению я не привык…
— Ах да, извиниться…
Что произошло дальше, Платон не понял. Кажется, из прорехи на черной печатке вынырнула змеиная лента щупальца и обвилась вокруг горла. Мгновенная боль. И пропало алое небо, желтый диск светила и пурпурное море.
Очнулся профессор, лежа на теплом песке. Рядом осталась только Имма. Глайдер вновь сделался черной точкой на фоне гаснущего неба.
— Со Слоксом так нельзя говорить. — Укоряла Имма, наклоняясь над ним. Она вылезла из своего кресла и поливала лицо Платона морской водой. Соленая вода обожгла шею — там, где несколько минут назад впилось щупальце Слокса.
— Этот мерзавец что, кусается? — Платон тронул шею и сморщился от боли. С одной стороны шея распухла, было больно даже глотать.
— Нельзя так с ним говорить, — повторила Имма.
— Черт возьми, он присвоил мой бластер. Мой «фараон»!
— Я нашла пропуск и кинулась вас искать… — бормотала Имма. — На Эгеиде нельзя терять пропуска. Это слишком опасно.
— А теперь правду, — проговорил профессор раздраженно. — Правду и ничего кроме… Вы утащили мой пропуск. Зачем он вам? Хотите покинуть планету?
— А что, если так?.. — она выпрямилась, немного отползла, упираясь руками и помогая себе хвостом.
— Кормана тоже пытались обокрасть? Потому вы и поругались?
— Умоляю вас, ради агатодемона, не говорите о Кормане…
— Умоляю… — передразнил Платон. — Она умоляет!
Имма хотела ускользнуть, но Платон оказался проворнее. Она уже сидела в кресле, когда археолог вскочил и схватил ее за руку. Она попыталась вырваться. Сила у нее была: щупальца под перчаткой напряглись и затвердели до костяной твердости.
— Нет уж, извольте выложить мне все о Кормане. А до той поры я вас не отпущу. Или…
— Или вы пожалуетесь? Кому? Крто? — Уж в чем, в чем, а в защите Крто она была уверена.
— Нет. Я вызван в Столицу и найду, с кем там переговорить.
— Не-ет… — только и выдохнула она.
— Тогда говорите… Зачем вам пропуск…
— Да, я хотела бежать с планеты. Вас устроит ответ?!
— Почему?
— Потому что мне все здесь опостылело. Все! Все мерзко! Гадко! Ненавижу! Все ненавижу… — маска ее исказилась совершенно по-человечески. Казалось, она сейчас разрыдается. — А теперь отпустите мою руку… — Она судорожно вздохнула и попыталась справиться с собой.
Но Платон не спешил выполнить ее просьбу.
— Разве Крто не может купить вам пропуск?
Она презрительно фыркнула.
— Эгейцы не покидают свою планету по собственному желанию. Здесь желания отдельной особи вообще никто не принимает в расчет. Только дипломаты и торговцы по особой императорской милости имеют право покидать этот мир. А Крто не имеет сильного покровителя в Столице. Мне никогда не уехать отсюда… Никогда…
— Странно… — Платон покачал головой. — Судя по здешним порядкам, Эгеида относится к планетам- вырожденцам. Такие режимы обычно не принимают в Лигу Миров. Неужели миролюбие искупает все грехи?
— Не надо обижать нашу планету, — произнесла Имма с неожиданной тоской. — Здесь удивительное море. Из космоса Эгеида кажется голубым шаром, как Старая Земля.
— Голубой шарик, как трогательно! — Платон разозлился. — Мне, честно говоря, абсолютно плевать на все ваши внутренние заморочки. Любите свое море, которое Бреген буквально пожирает у вас на глазах, восхищайтесь жуликом Крто — мне все равно. Я всего лишь ищу следы моего друга Альфреда Кормана.
— Зачем вам это…
— Расскажите подробно о Джи-джиду….
— Вы нашли… — начала Имма, и вдруг лицо ее перекосилось. — А-а-а… — Только и выкрикнула она.
Профессор невольно оглянулся.
Он увидел, что на него со всей скорости мчится Крто на своем кресле-антиграве. Атлантида хотел отпрыгнуть в сторону. Не успел. На полной скорости эгеец врезался в Платона.
— Не надо! — услышал Атлантида крик Иммы. Вспышка боли… И мрак… И после этого говорят, что эгейцы не агрессивны.
— Он пришел к тебе, да!.. — Крто кричал. Звуки доходили будто издалека. Как сквозь вату. — К тебе. Как Корман…
— При чем тут… нет, так нельзя, нельзя… Он лишь ищет убийцу друга и Джи-джиду. Но он не найдет его сам, никогда не найдет… Но мы бы могли…
— Тебе мало Кормана?
— Все не так…
— Мало Кормана?..
— Он — не Корман… Он спас Стато.
— Поэтому я его и не убил…
— Не смей так говорить!..
Странно, что Платон понимал их разговор. Ведь он знает на эгейском не более двух десятков слов. До него не сразу дошло, что Крто и его жена говорят на космолингве.
— Взгляни на мои руки… взгляни на мои руки… на лицо… да, на лицо… Разве этого недостаточно. Разве теперь мои руки плохие?
— Крто, так нельзя…
— Я знаю… Все дело в днях слиянии Лун… Слишком редко… Да, в этом дело… в этом… Но цикл не изменить.
— Крто, умоляю… Отпусти его.
Приснились ему эти голоса или он слышал их наяву?
Очнулся археолог в полной темноте. Лежал на каменном полу, спиной привалившись то ли к столбу, то ли к колонне; руки скованы в обхват столба. Старинные металлические наручники: такие есть у каждого стража. Не убежишь. Заметил вдали какой-то проблеск.
Кажется, слабенькая красноватая лампа почти ничего не освещала. Вся правая половина груди и рука
