Все зная о проститутках по специфике своей работы, они относились к ним снисходительно- жалостливо, по-мужски, и добавлять этим девочкам «рабочих» воспоминаний о мужиках не собирались. Поэтому данный вариант близкого «общения» с женщинами даже не обсуждался.
Они наметили с Мишкой первый выходной, строили планы, но возникла проблема.
Знакомиться с дамами им было негде и некогда. Да и ни сил, ни энергии на это не было. И потом, им же не по двадцать лет, чтобы идти на дискотеку и знакомиться, ну не в ресторане же и не на улице, в самом деле!
И как вообще это сейчас делают и где?
Махнув на все условности рукой, Антон поехал поговорить с двоюродной сестрой.
Они всегда дружили со Светкой, с детства, с их большой и дружной семьи, огромной дачи, где дети творили все, что им заблагорассудится, на бескрайнем участке среди сосен и разросшихся кустов. Светка была младше его на три года, был там же ее брат Дима, его ровесник, дети отцовской сестры, тетки Антона, и троюродные Леша и Маша, младше на два года.
Компания была сплоченной, дружной, боевой. И конечно же командиром и заводилой был Антон. Летом к ним присоединялись соседские Павлик с Костей, и этот отряд взрослые прозвали «Архангелы».
Самое удивительное, что потом его боевой отряд тоже будет называться «Архангелы». Вот такие метаморфозы судьбы!
Что только они не вытворяли! Рассказы об их проделках и «подвигах» до сих пор гуляют по дачному поселку. Так что Светка была свой, проверенный товарищ, нежно, по-братски им любимая.
Обнявшись, расцеловавшись и махнув по первой рюмочке, они стали «общаться». Это Светкино выражение, она всегда начинала с этой фразы:
— Ну, давай общаться! Что, собственно, тебе, брат Антоша, нужно?
Вот так всегда — с места в карьер, расшаркиваний предварительных Светка не признавала. Она все про него понимала, много чего знала, прощала и любила, как все они друг друга в их большой семье.
Он начал что-то мямлить, совершенно запутался и, плюнув на все условности и неудобства, прямо объяснил проблему.
— Так, полная деградация личности, — подытожила Светка. — Вернее, двух личностей мужеского пола.
Поглумившись в таком духе еще минут десять, согласилась «постараться» помочь. Потом они посидели, повспоминали, помолчали о чем нельзя говорить, выпили все, что было, Антон уложил пьяненькую Светку спать — она всегда быстро пьянела, но помнила абсолютно все — и отбыл на работу — авралить перед выходным.
Светкины девочки были веселыми, очень милыми, умненькими, легкими и приятными в общении. Они пришли к ним с Мишкой, тут же сунулись на кухню, что-то быстро приготовили, хотя они с Дубом постарались и стол накрыли, но барышни переставили все по-своему, добавив эстетики в сервировку.
И быстрее, быстрее стали говорить тосты, знакомиться, заливая шампанским неудобство момента.
Очень скоро все почувствовали себя раскованно. Гремела музыка, мужики вовсю заигрывали, дамы хохотали, по телику, тоже, естественно, включенному, шла какая-то комедия. Был предложен медленный танец, все с удовольствием согласились.
Начались затяжные поцелуи, более откровенные жесты, и — все, все! — плавно двигаясь в танце, пары разошлись по комнатам.
Антон даже не старался запомнить, как ее зовут и кто она такая, хотя, конечно, запомнил все до мелочей, так уж его мозги устроены, и не до джентльменства ему тогда было, потому что хотелось сразу две несовместимые вещи — спать и эту женщину. Такта у него хватило только на то, чтобы сказать:
— Прости, — перед тем, как идти в атаку.
И первый раз в своей мужской жизни, достигнув финала, он мгновенно провалился в сон — как будто умер.
Проснулся он, как всегда, в одно мгновение, сознавая все вокруг, себя и свое тело, готовое к любым действиям — навык, закрепленный на уровне рефлекса.
В квартире стояла тишина, дамы в постели рядом не наблюдалось.
Войдя на кухню, он немного прибалдел. Никаких следов вчерашнего веселья — идеально чисто, все убрано, вымыто, даже полы. На плите стоят кастрюльки с едой. В одной под крышкой обнаружились сказочно пахнущие щи, в другой горка котлет. В холодильнике стояла тарелка с нарезанными и красиво разложенными овощами, прикрытая целлофаном, поверх которой лежала записка следующего содержания: «Скрытый алкоголизм лечат в центре «Дар», а виагра продается в аптеках без рецепта. Когда вылечитесь — звоните».
Антон громко, от души хохотал, облокотившись одной рукой о стол, в другой держа записку и перечитывая ее.
Вбежал помятый Мишка — босиком, в одних трусах.
— В чем дело, командир?!
— Дуб, мы опозорили честь мундира русского офицера!
Мишка выхватил записку, пробежал ее глазами, потом еще раз и с совершенно серьезным выражением лица произнес:
— Армия нам этого не простит!
Насмеявшись до слез, они попробовали кулинарных шедевров, приготовленных щедрыми руками русских сердобольных женщин для сирых и убогих мужиков, и, собравшись, пошли на работу.
Лежа на своей верхней полке, лицом к стене и изображая сон, он улыбался, вспоминая этот первый выходной.
«Это все она, эта зеленоглазая, — по обыкновению честно признался себе Антон. — Надо о деле думать, а меня растащило, хотя… ты ведь простой пассажир, ну и веди себя как простой пассажир, в меру повозмущался неприятным инцидентом, «кулачком по столу стукнул», всех построил, и довольно».
Открылась дверь, и в купе вошла зеленоглазая — он не глядя определил.
— Наталья Александровна, давайте обедать. Сейчас маму разбудим, накроем, — пригласила девушка Даша шепотом.
«Значит, Наталья Александровна — хорошо», — подумал Антон.
— Нет, спасибо. Я в ресторан.
— Ну что вы, у нас все есть. Все вкусное. Свежее.
— Нет, нет, благодарю!
Наталья достала зеркальце, подправила легкий макияж, взяла сумку, сунула в нее телефон, сигареты. «Партизан» спал, повернувшись к миру спиной.
«Да, подруга, чего-то тебе точно в жизни не хватает, судя по реакции на обычную мужскую спину. Впрочем, не совсем обычную, а весьма внушительную. М-да, это диагноз. Так, в ресторан и хлопнуть коньяку!»
В ресторане посетителей было мало, всего человек пять: время еще не для ужина и уже не для обеда.
Она заказала себе овощи, рассольник, воду и рюмку коньяку.
Симпатичная плотненькая официантка, неопределенного возраста, как все поездные официантки, очень быстро принесла заказ.
Предощущая лечебный эффект от коньяка для своих не в меру разгулявшихся нервов, Наталья поднесла рюмку к губам и замерла — по проходу к ней шел «партизан» и смотрел на нее в упор. Даже «собрав всю свою волю в кулак», как говорят романисты и иже с ними, она не смогла отвести от него взгляда.
Рука дрогнула, выплеснулось немного коньяка на пальцы, напоминая о намерении «хлопнуть», и, не отводя взгляда от его серых глаз, она выпила, забыв запить, заесть, или что там еще надо сделать после выпитой рюмки.
— Лучше заесть лимончиком. Вы не заказали? А зря. Разрешите составить вам компанию, Наталья Александровна?
— Значит, все-таки вы не спали?
