если искать их начнут дельцы расчетливые. Найти это сможешь только ты, для этого тебе надо подробно вспомнить наши с тобой разговоры и все, что ты обо мне знаешь. В этом конверте начало поиска, оно зашифровано, но ты поймешь. Если же вас никто не потревожит, то и не волнуйся, я устроил так, что эти вещи найдутся и попадут куда надо через двадцать лет».
— Вы читали документы? — быстро спросил Кнуров.
— Да.
— Дедушка, а бабуля с Соней знали о деньгах?
— Нет, Игорь не велел, я и не говорил. Игорь Кирюше всегда деньги давал, она отказывалась, говорила, что своих хватает, за нас переживала, но он ее отругал один раз, с тех пор и не спорила, она ведь все понимала про Игоря, про дела его непростые.
А еще она привозила домой после так называемого дачного сезона целую машину солений-варений, заготовок всевозможных, картошки, лука, капусты, моркови и других овощей, которых хватало на всю зиму на два дома. С машиной, грузовиком, поясняла бабуля, она всегда «очень удачно договаривалась с соседом, и совсем дешево». Ника каждый раз, перетаскивая в сарайчик подвальный и квартиру эти дары природы, поражалась наивно и искренне: как две старушки, отдыхавшие на даче, могли заготовить столько всего? Бабуля смеялась весело, отмахивалась: кое-что купили у соседей, у тех, у которых машина, и загадочно посверкивала глазами.
Теперь понятно, кто и что заготавливал и откуда у соседей так удачно и вовремя находились разные машины для перевозки.
Ну не дедушка с бабушкой, а партизаны с делянки!
— И что в бумагах? — спросил Сергей.
— Ничего такого, что бы намекало на документы или слитки. Он же сказал: «С чего начинать», — хмыкнул дедушка.
— Ну что ж, Василий Корнеевич, сейчас вы нам покажете все сюрпризы вашего «дворца», и мы займемся вашей «эвакуацией». Бумаги потом, — распорядился Кнуров.
— Зачем эвакуация, если что, я в схроне отсижусь. Нехорошо дом бросать, и рассада у меня, сажать скоро, — не согласился дедушка.
— Василий Корнеевич, — твердо пояснил Кнуров, — люди, которые напугали вашу внучку, судя по всему, весьма серьезные. Сбежала она вчера — сегодня, максимум завтра днем они узнают о доме и о том, что вы здесь живете. Простым обыском и милой беседой с вами не ограничатся, а оставят здесь людей наблюдать, поджидать Веронику, расспрашивать соседей. Нам надо подготовить дом и изменить обстановку в нем так, чтоб понятно стало, что живет здесь одинокий, больной, пожилой и небогатый человек, и ни намека, ни одной зацепки, связывающей вас с семьей, никто же не знает, что вы дедушка Вероники. Значит, необходимо какие-то вещи вывезти, какие-то добавить, может, что-нибудь в вашем схроне спрячем, если он надежный. А вот ваше отбытие обставим громко. Соседи уже приехали?
— Дачники? Да. А кроме них здесь таких хором понастроили, и многие живут постоянно, есть и богатые, они вон и асфальт положили, на дальнем конце огородили территорию и охрану поставили.
— А те, с которыми вы общаетесь?
— Соседка уже здесь, и сосед через дорогу тоже.
— То, что нужно. Кто-нибудь видел Веронику, когда она к вам приезжала в прошлый раз?
— Нет, точно. Никого не было, да и я шмыгнул глазом, по привычке.
— А вы, Ника, — первый раз назвав ее Никой, спросил Кнуров, — когда искали дом, спрашивали кого- нибудь, как пройти?
— Нет, я никого не встретила, сама нашла.
— Тогда еще холодно да слякотно было, из дачников в феврале — марте редко кто ездит, даже по выходным, — подтвердил дедушка.
— Это очень хорошо.
Кнуров достал телефон и, извинившись, вышел из кухни. Разговаривал долго, а когда вернулся и сел за стол, спросил:
— Василий Корнеевич, у вас документы в порядке?
— Да, Игорь сделал, конечно, не на мою настоящую фамилию, и прописан я здесь.
— Значит, они быстро вас вычислят. Обыск проведут серьезный, уверен, что и по участку пройдутся с металлоискателем, и по дому.
— Это сколько угодно, на участке они ничего не найдут, а в доме сами, Сергей Викторович, посмотрите, — усмехнулся загадочно Василий Корнеевич.
— Тогда предлагаю по рюмочке и за дело. Сейчас подъедут мои ребята. Время поджимает. Да, Василий Корнеевич, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты», а то некомфортно как-то, и дела нам предстоят общие.
— Договорились.
Сергей был потрясен тем, что показывал хозяин.
Конечно, делали здесь все не торопясь, на совесть, да и мужики сами по себе непростые, но основательность, продуманность каждой мелочи, с которыми были сделаны все «сюрпризы» этого дома, приводила в восхищение.
Почему, думал Кнуров, каждому поколению кажется, что оно умнее, сильнее, информированнее старших, и мы позволяем себе пренебрежительную снисходительность к отцам и дедам, глубоко уверенные в своем превосходстве над старшим поколением.
А оказывается, и строить они умели так, как нам и не научиться, и жить, и любить чище, глубже, и знали нечто такое, что уже утрачено и никогда не познать. И только с годами начинаешь осознавать, что предки-то мудрее, сильнее духом, что ли, и жалеешь, что вовремя не услышал, не понял, не перенял, не умел или не захотел расспросить, впитать в себя их мудрость, глубинные знания.
Осмотр лесного схрона отложили на потом, и так переполненные впечатлениями и открытиями, а сейчас, вернувшись в кухню, за стол, детально обговорили отбытие хозяина.
— Соседи бывали в доме, видели обстановку? — работал Кнуров.
— Нет, в дом никто не входил, мы с Игорем стереглись от чужого любопытства, принимали всех на веранде да вон в беседке, рядом с летней кухней. Всегда держали сторожевых собак, таких, как Апельсин, так они ложились на пороге в дом, и никто не мог войти, даже при большом желании и жгучем любопытстве. Игорь же разведчик был от Бога и по призванию, он из предосторожности и стол накрывал скромно, по-деревенски для гостей.
— Это хорошо! — порадовался Сергей, в очередной раз поражаясь профессионализму и уму хозяев. — Господа прибудут серьезные, начнут расспрашивать соседей, придумают легенду, почему поселились в доме, может, даже вашу рассаду посадят, чтобы прикрыть поиски.
Апельсин, лежавший на полу, возле ног Ники, приподнял голову и негромко, утробно рыкнул. Василий Корнеевич вопросительно посмотрел на Сергея, Кнуров кивнул.
— Свои! — сказал дедушка, встал со стула, тихо свистнул Апельсину и пошел встречать вновь прибывших к задней калитке.
Через минуту в кухню вошел Пират.
— Здравствуйте, Вероника!
— Здравствуйте, — улыбнулась она приветливо.
Пират протянул руку для рукопожатия дедушке и представился:
— Алексей, а проще Пират.
— Василий Корнеевич, — поздоровался с ним дедушка.
— Какое задание? — бодренько поинтересовался Пират у Кнурова.
— Дождемся Кнута с Юрой.
Юра числился у Кнурова на фирме одним из специалистов по техническим средствам, никогда не расставался со своим ноутбуком и кучей прибамбасов к нему. Он производил впечатление потерянного для общества разбитного фаната-компьютерщика, на самом деле настолько не соответствовал данному постному определению и был скорее фокусником или магом каким во всем, что касалось технико-
