— Ну да… Нет, не то, чтобы лёгкая, а не трудная.
— Конечно, — вразумительно и определённо подтвердила Лида.
— У нас в театре без конца репетиции, столько мучений, пока сделаешь даже маленькую роль, а после премьеры какой-нибудь рецензент, такой же надутый, как вон этот… Кто этот гражданин?
— Шофёр с бензозаправщика, — пояснил Дорохов.
— Такой же бука, как этот шофёр, поругает тебя в рецензии.
— Или вовсе умолчит, — горячо поддержала подруга.
— Вы верно поступили, что не пошли в театр, товарищ пилот. На самолёте — проще, а интереса — пропасть!
Хотелось Илье сказать им несколько слов, да постеснялся, промолчал. Так и расстались — каждый при своём мнении…
Учитель лётчиков
Увлечение авиацией у Виктора Васильева началось ещё в кружке авиамоделистов саратовского Общества друзей воздушного флота.
Первая модель, построенная им, была не летающая, а модель-копия. Деятельное участие в постройке модели принял и дед Тимофей, у которого воспитывался Витя. По фотографиям и рисункам красивого самолёта из авиационного журнала они составили чертежи, вычислили размеры, собрали необходимые материалы.
Часть работы Витя выполнял в мастерской кружка, куда приносил инструменты деда, а многие детали изготовлял дома. Особенно пригодилась помощь Тимофея Тимофеевича, когда стали строгать воздушный винт из четырёхслойного деревянного бруска. И хотя дед никогда доселе не был авиатором, винт получился всем винтам на славу!
Вдвоём собирали, окрашивали зелёной краской маленький двукрылый самолёт, а когда вся работа была закончена, долго любовались делом своих рук и с гордостью показывали соседям своё творение.
Потом Витя принёс модель в кружок, и восторгам товарищей не было конца. Маленький самолёт установили на почетном месте, и первая модель Вити долго была гордостью саратовских авиамоделистов.
Несколько лет спустя комсомолец Виктор Васильев по рекомендации райкома ВЛКСМ подал заявление в лётную школу.
Дед Тимофей горячо поддержал внука.
— Поступай, — сказал он, провожая его на комиссию. Теперь, чай, власть наша и мы с тобой сами хозяева. Авиация — дело строгое и уважительное! Иди. Хотя ростом ты и не удался, да здоровье дедовское…
Мандатную комиссию Витя прошёл быстро и направился к врачам. Его заставили раздеться и стали простукивать, выслушивать, измерять. К холодной рейке с сантиметровыми отметинами Виктор подошел с нескрываемым страхом.
На его голову мягко опустилась деревянная перекладина, и Виктор невольно зажмурил глаза. Против ожидания, по росту он вполне подходил. Еле сдерживая радость, Виктор шагнул к весам и уверенно встал на колеблющуюся металлическую площадку.
— Веса не хватает, — бесстрастно произнесла медицинская сестра — и лицо Виктора стало серым.
К ним подошёл врач, внимательно посмотрел на шкалу весов, слегка постучал по никелированному балансиру, с явным желанием выручить юношу, и сочувственно сказал:
— Ничем не могу помочь. Дальнейший осмотр бесполезен: по весу вы не подходите к лётной службе…
Дед Тимофей очень переживал горе внука и сердился:
— Вот тебе и техника. До чего дошли: фунтами человека укорять стали. Иной, может быть, от ума и лёгок- то! Мысля, она ведь тоже, чай, силы требовает… И зачем лётчику вес? Выдумщики!
Но ничего не могли поделать: не спорить же с врачами.
— Ешь больше, — успокаивал внука Тимофей Тимофеевич. — От питания вреда не будет. Да меньше бегай. Лучше поспи, чтобы еду не растерять, — и зло добавил: — Живи, как кабан!..
В лётную школу Виктор всё же поступил в следующем году. Совет деда, видимо, пошёл впрок…
* * *
В лётной школе Виктор учился хорошо и был в числе первых. Особенно его интересовала методика обучения. И в годы учения и потом, в Аэрофлоте, Васильев всегда собирал по крохам всё, что относилось к обучению и воспитанию молодых лётчиков, а наиболее интересное записывал в свои памятные тетради.
Почему он так поступал? Кто его знает. Просто его влекло к этому — и всё. Такой уж у него инструкторский характер. И сейчас, если он вспомнит о ком-либо из своих инструкторов и командиров, либо старших товарищей-лётчиков, то непременно расскажет в связи с этим эпизод, раскрывающий, как надо или как не надо учить…
… Преподаватель по мотору и самолёту Мульков, начиная урок, задумчиво извлекал из полевой сумки какие-то детали (несомненно, мотора!) и сваливал в кучу на стол.
Курсанты притихли и с любопытством наблюдали. В школе на днях возник конфликт: юноши построили карточный домик, казавшийся им незыблемым сооружением из железобетона. В фундамент они заложили своё нетерпеливое желание летать, стены воздвигли из древнего материала «Мы всё знаем», а крышу покрыли звонким лозунгом «Довольно теории!» и хотели поселить в этом воздушном шалаше всех преподавателей, штаб и самого начальника школы…
Из этой затеи пока ничего не получилось. Начальник школы лично ознакомился с «хибарой» (все эти сравнения принадлежат ему), смешливо прищурил глаза, укоризненно покачал головой и ушёл.
Но когда начальство так поступает, то можно ожидать с его стороны самого ловкого подвоха, курсанты насторожились.
— Перед вами различные детали, — негромко сказал преподаватель. — Вчера вы клялись мне, что на память знаете каждую гайку и любой мотор вам «не страшен». Прошу желающих взять наугад что-либо из этой груды.
Первым подошёл к столу Васильев. За ним потянулся весь класс: «вызов» был принят.
— Что досталось вам? — спросил Мульков.
— Игла карбюратора от М-11, — быстро ответил Васильев.
— Гм… Ладно.
Виктор торжествующе оглядел товарищей и снисходительно — преподавателя.
— А что у вас?
— Трубка бензопровода от мотора РОН.
— Так… У вас?
— Размыкатель магнето от М-17.
Опросив всех, Мульков жестом приказал курсантам занять свои места и так же негромко пояснил:
— Все, что вы ещё так бережно держите в своих руках, связано с мотоциклами разных марок и от авиации так же далеко, как и вы от точного знания предмета!
В классе наступила абсолютная тишина…
… Молодого лётчика Ростовского авиаотряда Васильева нужно было провезти по маршруту для личного ознакомления с трассой. Это поручили пилоту Андрею Ивановичу Л.
