Скеллиг

— Что с девочкой? — спросил я.

— Кое-какие неприятности. Я должен ехать туда сейчас, разберусь на месте.

— Кое-какие?

— Разные, сынок. Много. Они хотят поговорить с мамой и со мной, вместе.

— А со мной?

— Я договорился с Мининой мамой. Попьешь у них чай. И дождешься меня. Я недолго. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я уже приеду.

— Девочка поправится?

— Они считают, что да. Надеются. В любом случае, сегодня ничего не произойдет. Они собираются сделать это завтра.

— Мне надо было остаться дома и думать о ней.

— Я ее за тебя поцелую.

— И маму.

— И маму. Сын, ты очень мужественный человек.

Нет, подумал я. Куда там. Какой я, к черту, мужественный человек?

Глава 34

Мы с Миной сидели у нее на кухне. Тут же ее мама резала салат, помидор и хлеб. Стол был завален бумагой, кистями и красками: Мина рисовала весь день. Даже на лице у нее пестрели пятнышки краски. К стенке был приставлен огромный портрет: Скеллиг во весь рост с распростертыми за спиной могучими крыльями. Он смотрел прямо на нас и улыбался.

— А если она просечет? — спросил я шепотом, косясь на Минину маму.

— Мало ли кто это? Или даже что. — Мина пожала плечами.

Ее мама обернулась.

— Майкл, правда, хорошо получилось?

Я кивнул.

— Именно об этом и писал Уильям Блейк. Ему представлялось, что мы окружены духами и ангелами. И если распахнуть глаза пошире и смотреть попристальней, мы их непременно увидим.

Она сняла с полки книгу и показала мне рисунки Блейка: крылатые существа, будто бы населявшие его домик в Лондоне.

— Возможно, они есть и вокруг нас. Надо только научиться их видеть, — добавила она и погладила меня по щеке. — Но мне вполне хватает вас, потому что вы — два ангела у меня за столом.

Она смотрела то на меня, то на Мину очень пристально, не мигая.

И, наконец, улыбнулась.

— Да-да! Удивительное дело, но я ясно вижу вас ангелами. Настоящие ангелочки у меня за столом.

Я подумал о малышке. Интересно, что бы увидела она своими невинными глазами? А окажись она на пороге смерти — что явится ей там?

Я попытался отвлечься. Придвинул к себе лист бумаги. И вдруг понял, что рисую Кута, с кривыми ногами, руками и ярко-рыжими волосами. Нет, пожалуй, шерстью. Я нарисовал ее по всему телу: на спине, на груди, на ногах.

— А, твой дружок, — сразу сообразила Мина. — Самый настоящий чертик.

Я взглянул на нее и немного сквозь нее, стараясь снова разглядеть за спиной ее призрачные крылья.

Миссис МакКи запела:

Мне снился сон — престранный сон!
Безмужней я взошла на трон…

— Я ходила к нему сегодня, — шепнула мне Мина.

Я пририсовал Куту рожки.

— Забежала за тобой по дороге, — добавила она. — Твой папа сказал, что ты в школе. И спросил, почему я не занимаюсь, не учу, не корплю, не зубрю.

Она склонилась над моим рисунком и пририсовала Куту длинный черный язык.

Лишь кроткий ангел был со мной —
Беспомощный заступник мой…

— Скеллиг спросил: 'Где Майкл?' — шепотом продолжала Мина. — 'В школе'. 'Он бросил меня? Променял на школу?' Я сказала, что ты его не бросил. Что ты его любишь.

— Люблю, — прошептал я.

— Еще я рассказала, что ты очень боишься, что девочка умрет.

— Она не умрет, — перебил я. — Ни за что не умрет.

Она закусила губу, наклонилась еще ближе.

— Майкл! Он сказал, что скоро нас покинет.

Он улетел в рассветный час,
И тыщи копий и кирас…

— Покинет?

— Да.

— Куда же он?

— Не говорит.

— Когда?

— Скоро.

У меня задрожали руки. Схватив новый лист, я нарисовал Скеллига, парящего в бледном небе.

Вернулся вскоре ангел мой —
Страх не пускает в мой покой —

Минина мама принялась разгребать на столе место для тарелок. Она пела:

И не увидит никогда,
Что голова моя седа.[6]

— Ну, еда готова. Прошу. Чудесный рисунок, Майкл, просто чудесный.