на груди. Горожане с готовностью разразились восторженными криками, и от них повеяло таким облегчением, что Альтемир, не выдержав, обратился к стоящему рядом Цейтору с вопросом:
— В чем вообще дело? Они выглядят так, словно их вешать должны были, а веревка внезапно оборвалась! — Паладин вгляделся в лицо озадаченного демона, вспомнил, что до Эмпира достижения истинной цивилизации так и не добрались, а значит, никто здесь и не представляет, что такое хорошая виселица, и с досадливой гримасой поправился: — Ну словно им всем крупно повезло.
Цейтор усмехнулся:
— Ты просто не видел, что здесь творилось раньше. Посмотри, в каком костюме они изобразили нашу предводительницу.
Человек перевел взгляд на статую, оглядел традиционный наряд мужской части населения Барлена и пожал плечами:
— Ну и что?
— Прошлый раз они изваяли ее в народном платье.
Альтемир внимательно изучил фасон местной дамской одежды и признал, что и впрямь на предводительнице Алой Армии наряд прелестной селянки как-то бы не смотрелся. Цейтор, словно прочитав его мысли, кивнул:
— Вот-вот. Скандал был такой, что пришлось менять стекла, а бургомистр, градоначальник то есть, до сих пор не успокоился, все нервничал, как на этот раз пройдет. Сетэль в гневе может быть очень горячей, и это обычно запоминается надолго. Как видишь, они даже добавили к скульптуре набор праздничных колокольчиков — великая честь по местным меркам.
Сетэль и впрямь выглядела польщенной. Но хорошие новости в начале дня не закончились. Горожане, очевидно желая заслужить благосклонность импульсивной демонессы, преподнесли ей еще один подарок. Бургомистр, ненадолго скрывшийся в собственном доме, вынес оттуда какой-то шест, при виде которого толпа благоговейно замерла. Подарок был торжественно передан Сетэли со словами:
— Дабы ознаменовать нынешний день праздником!
Причем праздник ознаменовал этот день в прямом смысле — демонесса, с неожиданной прытью махнув шестом, одним движением развернула громадное, глубокого и сочного алого цвета полотнище, чуть не взвизгнув от восторга. Городской маг очень вовремя наколдовал порыв ветра, на котором заплескалось и знамя, и рыжие волосы самой Сетэли, так что зрелище получилось великолепным. И, судя по счастливому лицу девушки, Барлен был полностью и окончательно прощен.
Главнокомандующая, прошествовав к своему дракончику, воткнула древко флага в трубку неизвестного назначения, прикрепленную к седлу, и мановением руки милостиво разрешила всем горожанам проводить ее со спутниками в дальнюю дорогу.
Полет проходил куда веселее, чем накануне: алое знамя, развевающееся за спиной Сетэли, было видно издалека, а значит, и приветственных делегаций с дарами, подходивших к отряду на привале, было значительно больше. Дракончики уже после второй остановки начали изнывать под тяжестью подарков, но впереди уже показались, постепенно вырастая, горы, у подножия которых все ожидали закончить путь. Да и слова демонессы о том, что осталось уже недолго, поддержали общий дух, даже ездовые драконы веселее замахали крыльями.
Для гномов, впрочем, это не было откровением, они-то отлично знали, что горный хребет Армон- Дарон сужался к северу, а сейчас смогли увидеть это воочию — скальные гряды с запада и востока были видны куда отчетливей и казались выше, чем два дня назад.
Равнина понемногу начала сминаться холмистыми складками, дорога принялась вилять, лавируя между возвышениями, но для отряда, летевшего над вершинами даже самых высоких из здешних холмов, это было не более чем занятным зрелищем. Путники и торговцы, путешествующие здесь, наверняка были другого мнения. И также они вряд ли поминали добрым словом странно ровную гряду холмов, словно специально отсыпанную для того, чтобы отгораживать северные земли Эмпира. Дорога за неимением лучших вариантов взбиралась на гребень этого вала, столь высокий, что он закрывал обзор даже всадникам на дракончиках. Но Сетэль и не подумала взмывать вверх, чтобы осмотреть окрестности, напротив, она направила своего летуна вниз, туда, где тракт растекался удобной мощеной площадкой с ухоженным родничком, навесами и кострищами. По дневному времени здесь не было никого, кроме пары пеших путников. Те забились в дальний угол при виде вооруженной и закованной в сверкающие доспехи толпы, да так и не выбрались оттуда, несмотря на все усилия главнокомандующей наладить контакт с мирным населением.
Воинов сразу же оставили разбираться с уставшим транспортом и поклажей. Половину еды тут же скормили дракончикам, и, хотя веса поклажи это не уменьшило, те быстро пришли в хорошее настроение. А предводители, желая удовлетворить свое любопытство, собрались на выходящей к северу аккуратной террасе с каменными перилами, чтобы полюбоваться лежащей внизу северной долиной.
После страны демонов, казавшейся какой-то игрушечной землей с игрушечными «войнами», здешние места можно было, при некоторой слабости зрения и определенной фантазии, даже принять за какое- нибудь курфюршество Империи. Во-первых, здесь была пусть низкая, пусть узкая, но настоящая каменная стена! Оба ее конца уходили к дальним горам, где карабкались по склонам вверх, а защитный пояс широкой дугой отгораживал почти половину долины, в которой и кипела жизнь. Разумеется, здесь не было такой плотности населения и построек, как в Аполее или Барлене, больше похожих на нормальные города, но глаз не мог найти какой-нибудь пустующий участок земли или просто достаточно большое ровное поле. Кроме сравнительно небольших и аккуратных квадратиков огородов все было занято речками, мельницами, мостками, дорогами и складами. Дым от мастерских, благоразумно расположенных с подветренной стороны от города, сползал в низинки и овраги, где благополучно рассеивался.
Ближе к горам начинались чистенькие жилые кварталы, снова отличающиеся по внешнему виду от всего виденного ранее. Дома стояли на толстых бревенчатых сваях, под козырьками любой крыши мог спрятаться от снега небольшой торговый обоз; стены выглядели надежными и видавшими виды, а окошки — маленькими и устроенными с расчетом на крутые холода. Остроглазый Ширш единственный из всех заметил, что почти каждая постройка чуть ли не с самого фундамента до конька изукрашена затейливой резьбой, а сами коньки оканчивались резными головами животных.
Сами же горы являли собой нечто совершенно потрясающее. В теле скалы от подножия до самой вершины, даже сейчас носящей снежную шапку, зияла пропасть с невероятно ровными, явно рукотворными стенками. Этот проход, как подсказала Сетэль, вел на север, туда, где и скрывался от справедливого возмездия Совет фениксов. Через ущелье был перекинут мощный и одновременно изящный каменный мост, соединяющий не только вершины гор, но и две части возведенного на самой верхотуре дворца, частично стоящего на самом этом мосту. Пушистый снег по-хозяйски лежал на каждой крыше, подоконнике и даже на вершинах частокола, и никто почему-то не удивился, услышав, что дворец носит название Снежного. Несмотря на яркий солнечный день, вокруг строений вилась какая-то сияющая пелена, заставляя поверить, что здесь и впрямь обитает местный феникс.
И между жилой и ремесленной частью города находилось нечто, заставившее сердце Альтемира сладко сжаться от приступа нахлынувшей ностальгии, там возвышались стены небольшой крепости, выглядевшей пусть и не слишком грозно в силу малого размера, но достаточно браво. Башенки, как и вообще все укрепления, включая даже громадную по здешним меркам внешнюю стену, поддерживались в отличном состоянии, и над ними гордо реяли флажки.
Сетэль, с чуть ли не материнской гордостью обозревая лежащий внизу пейзаж, совершенно беззастенчиво прочитала мысли паладина и утвердительно заметила:
— Да, смотрится отлично! Жители поддерживают должный колорит на уровне. За что я и люблю этот город — он
Альтемир, которого удивило замечание демонессы, озадаченно вопросил:
— Что значит «поддерживают колорит»? Разве все эти укрепления не построены для защиты от кого-нибудь? Может быть, даже от нас?
Сетэль, фыркнув, изучающе поглядела на паладина, пытаясь понять, издевается он или нет:
— Дорогой, ты же отличный полководец. Погляди на эту громадную, длиннющую, неуклюжую, совершенно бесполезную в обороне стену. Как ты думаешь кого-нибудь реально сдержать на такой
