самым подходящим для Лавилля воплощением.
— А это не вы, случайно, звонили пару дней назад? — спросил он совершенно непринужденно, без всякой агрессивности.
На лице дамы отразилась какая-то мимолетная эмоция, похожая на удивление, но почти сразу оно вновь стало непроницаемым. Все тем же церемонным тоном, со светской улыбкой, она ответила:
— Совершенно верно… а вы, я так полагаю, первым подошли к телефону?
Глава 76
Сидя в машине, Николя нервно постукивал пальцами по рулю. Одри вошла в лицей несколько минут назад — они собирались забрать Бастиана Моро раньше «тех». Раньше Пьера. К тому же они должны были найти какой-то способ вернуть сына Одри.
Внезапно он заметил фигурку, быстро движущуюся по аллее сквозь туман. Он включил фары и разглядел Одри — она почти бежала, ее незастегнутое пальто развевалось на ветру. Через пару секунд она распахнула дверь и села в машину.
— Его нет! — в панике произнесла она. — Его не было на уроках с обеда. К тому же я узнала, что его выгнали с утреннего урока. После этого его еще видели на большой перемене, и месье Боннэ, надзиратель, уже собирался вызвать его к себе по поводу той истории… но Бастиан исчез. И никто не обратил на это особого внимания — из-за тумана многие ученики разошлись по домам раньше обычного…
— Одри, попытайся успокоиться…
— Мне — успокоиться?! Господи, Николя, и ты еще смеешь мне это говорить! Мой сын у них! — почти закричала она. — И все из-за тебя! Ты знал и молчал! Ты не сказал ни слова полиции о своих подозрениях насчет Андреми! И посмотри, к чему это привело! Что нам теперь делать? Что ты можешь сделать?
Николя не произнес ни слова. Что он мог возразить? Она лишь произнесла вслух то, что он знал и сам: он действительно виноват. Иногда бездействовать означает действовать во зло.
В голове у него продолжали звучать слова матери — он почти слышал ее голос:
Почему же он ничего не сделал? Потому что не нашел в себе сил встретиться с прошлым. Встретиться с матерью. Даже через двадцать лет… Даже с мертвой — ему понадобилась Одри, чтобы вскрыть конверт и вслух прочитать слова, написанные матерью. И еще потому, что никогда даже вообразить себе не мог такого… безумия. Наследник, обряд передачи власти из поколения в поколение… Стало быть, никто не может претендовать на власть, пока не обеспечит ее преемственности.
Николя Ле Гаррек был зол на самого себя. Нет, даже хуже. Он вернулся в Лавилль, чтобы свести счеты с совестью… а может быть, для того, чтобы снова увидеть их… в надежде, что сможет изгнать из душ и демонов той ночи зимнего солнцестояния, в год, когда ему исполнилось шестнадцать… Но ни секунды он не предполагал разыгрывать из себя поборника справедливости. Лишь играть свою законную роль: наблюдать. Фиксировать. Насыщаться… чтобы потом выблевать все на бумагу. Писатель — как вампир… Оказалось, он даже не мог предположить, что бремя собственной вины окажется настолько тяжелым, а узы, связывающие его с этим городом, — такими прочными…
— Это ведь он, не так ли? — холодно спросила Одри. — Теперь я в этом не сомневаюсь. Бастиан Моро — наследник…
Николя кивнул. Он ни в чем не был уверен, но… разве можно в этом сомневаться? Сходство было поразительным — может быть, не столько со взрослым Пьером, которого он видел в многочисленных телерепортажах, сколько с учеником «Сент-Экзюпери», с которым они вместе взрослели. Та же тонкость черт, то же взрослое выражение лица — даже если у мальчика, которого он видел сегодня утром, в глазах еще сохранялась детская свежесть и даже, как показалось Николя, некоторая боязливость, тогда как у Пьера в том же возрасте взгляд был не по-детски проницательный… даже пронизывающий.
— Да, это он.
— Мы должны сообщить в полицию.
— Нет, — выдохнул он.
Одри замерла.
— Это потому, что ты не можешь сказать им правду? — все тем же холодным тоном спросила она. — Ты не можешь им сознаться, что известный писатель — убийца своего отчима? Так?
В ее глазах вспыхнул гнев — это был гнев матери, готовой защищать своего ребенка зубами и когтями. Николя уже хотел произнести что-то резкое, но сдержался — он понимал, что в нынешней ситуации правота на стороне Одри.
— Нет. Моя репутация и моя история ничего не значат по сравнению с опасностью, которая грозит обоим детям. Ты просто не понимаешь, Одри… он же не один! У него множество сообщников! Он привлек к себе на службу и твоего бывшего мужа — одному Богу известно, как… Рошфоры тоже на его стороне. И неизвестно, сколько их еще… Но у Талько были сообщники и в полиции. Кто поручится, что их нет у Андреми?
Глаза Одри расширились.
— Но что же делать? Что же делать, если мы не можем ни на кого рассчитывать?
Николя достал из кармана куртки бумажник и вынул из него визитную карточку.
— Разве что этот человек сможет нам помочь. Насчет него я, по крайней мере, точно уверен, что он не с ними.
Глава 77
Дужка замка резко хрустнула, и Бертеги с одного удара вышиб ногой дверь. Неровные ступеньки уходили вниз, в темноту. Подвал Одиль Ле Гаррек. Бертеги зажег карманный фонарик и поводил им из стороны в сторону. Ничего подозрительного. Он уже собирался спускаться, когда у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
Бертеги посмотрел на дисплей. Незнакомый номер. В течение последнего часа ему звонили почти непрерывно: то вышестоящее начальство, то Клеман… не говоря уже о вызовах по рации в машине. Бертеги не отвечал — просто спустя несколько минут прослушивал автоответчик: аварии на дорогах, пробки, перекрытые улицы… пожар из-за взрыва бытового газа, в доме недалеко от парка… Но ничто его больше не касалось. И никто не мог ему помочь. После нескольких минут, заполненных ненавистью, гневом, отчаянием, он, сидя в машине, на бешеной скорости мчащейся сквозь туман в сторону Лавилля, принялся методично и тщательно обдумывать ситуацию — это был единственный способ выйти за ее пределы, не оставаться в ней. В результате он сделал следующие выводы: 1) Андреми — сильный противник: он сделал все, чтобы не допустить официального расследования, и почти достиг своей цели — помешала лишь смерть Одиль Ле Гаррек; 2) за ним самим, Бертеги, постоянно наблюдали: знали, куда он ездит, с кем встречается и, главное, что подозревает; 3) Клеанс Рошфор тоже замешана в этом деле; 4) они захватили его жену и дочь; 5) возможно, они вообще не собираются ему их возвращать (как тогда Клеанс Рошфор сможет доказать свою непричастность к делу?); 6) возможно, его самого они тоже убьют; 7) в их распоряжении множество технических средств — достаточно вспомнить хитроумную систему видеонаблюдения, оборудованную в Талькотьере; 8) у них также множество сообщников, иначе как бы они могли действовать одновременно в разных местах — похитить его жену на дороге в Дижон, а дочь — из дома и в это же время наблюдать за ним? И наконец, последнее: Пьер Андреми абсолютно безумен — Бертеги не мог забыть, как вежливый тон собеседника внезапно сменился бешеным ревом: «ТЫ СДЕЛАЕШЬ ВСЕ, ЧТО Я СКАЖУ, ЛЕГАВЫЙ УБЛЮДОК, ИНАЧЕ Я ПОРЕЖУ ТВОИХ ШЛЮХ НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ И БУДУ ПРИСЫЛАТЬ ТЕБЕ ПО ОДНОМУ НА КАЖДОЕ РОЖДЕСТВО!»
