начала вешал мне лапшу на уши? Меня вдруг замутило.
– Хватит с меня мужчин на сегодня, – сказала я Кэссиди, когда мы ловили такси.
– Учись мириться с их существованием. Однажды я попробовала обходиться без них, но абстинентный синдром оказался невыносим: раздражительность, вибраторы, мягкая обувь… – Она передернулась, и возле нас затормозило такси. Ничего удивительного. Одним движением Кэссиди способна остановить транспортный поток. Высадив меня возле офиса, она поклялась, что вернется к двум часам, поскольку и речи не могло идти о том, чтобы я отправилась к Уиллу в одиночку, особенно теперь. Когда Ивонн умерла.
Я никак не могла поверить, что Ивонн больше нет. Хорошо, что мне не пришлось увидеть ее мертвой, потому что вид трупа Тедди будет преследовать меня до конца моих дней, но в то же время это делает смерть Ивонн более абстрактной. С самого начала трудно было поверить, что из-за того, что что-то пошло не так, стоило убивать человека. А теперь их было уже двое. В этом было что-то нереальное. Сюрреалистическое. Неправильное.
Ноги сами собой благополучно привели меня в офис. Я бы не удивилась, если бы увидела в лифте объявление, что одиннадцатый этаж закрыт на карантин в связи с эпидемией убийств, и лифт там больше не останавливается.
Но он остановился, и ноги повели меня дальше – к моему столу, где меня, как выяснилось, ожидало очередное удовольствие. Стоило мне ступить на порог, все разговоры в загончике смолкли. Кэссиди останавливает уличное движение, я останавливаю разговоры. Правда, только потому, что в последний раз меня видели, когда я уходила под эскортом двух детективов, но все равно, приятно наблюдать такой эффект. По крайней мере, первые десять секунд. Потом это начало меня бесить. Кендалл и Гретхен смотрели на меня так, будто им стоило большого труда удерживать друг друга от того, чтобы броситься ко мне с утешениями. Разве это было бы не смешно?
– Всем спасибо за заботу и участие, – сказала я, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Приятно снова здесь оказаться.
Я плюхнулась за стол. Я должна немедленно погрузиться в работу, правда? Разве не этого требует суровая протестантская этика? Упорно трудись, и все будет в порядке. Сколько стрессов и инфарктов это уже вызвало?
Я и погрузилась, включив компьютер, но больше ничего не успела сделать, потому что на меня свалились Кендалл и Гретхен.
– Тебе что-нибудь нужно? – тоном сиделки из хосписа спросила Кендалл.
– Муж, дети, дом в Коннектикуте и работа в 'Таймс', – перечислила я. – Об остальном я сама позабочусь.
Видимо, это прозвучало гораздо резче, чем я намеревалась, потому что Кендалл залилась слезами. Если бы это была Гретхен, я бы испытала неловкость, и только – к ее рыданиям я уже привыкла. Но плачущая Кендалл – это уже сигнал тревоги. Я никогда не видела, чтобы она выражала какие бы то ни было эмоции, поэтому ее слезы из-за того, что я неудачно съязвила, заставили меня чувствовать себя виноватой – только этого мне сейчас и не хватало.
– Кендалл, извини меня. Ты права, сейчас не время для шуток, – сказала я, вставая и усаживая ее в свое кресло. Кендалл опустила голову на руки, и я погладила ее по вздрагивающим плечам. Гретхен стояла рядом, уставившись в пространство куда-то позади Кендалл.
– Ну, а ты как? – спросила я, надеясь, что мои слова не заставят и ее сорваться.
Гретхен с трудом пожала плечами.
– Как-то до сих пор не верится.
– Да. Тебе надо бы пойти домой.
– Не могу. Боюсь оставаться одна. – Мое сердце дрогнуло от жалости. Мне хватило того, что я видела труп Тедди – эта картина все время стояла у меня перед глазами, но я нашла его уже мертвым. А Гретхен видела, как Ивонн умирает. Невозможно себе представить.
Начальники отделов побывали на совещании с издателем и вернулись с директивами: как и намечалось, мы все пойдем на похороны Тедди в субботу, отдельная церемония будет запланирована для Ивонн, но после того, как издатель встретится с ее родственниками. Я вообще еще не думала о похоронах Ивонн, поэтому тихо порадовалась тому, что никто не просит меня ими заниматься и можно тихо залечь на дно.
Когда Кендалл взяла себя в руки, я еще раз извинилась и уговорила ее вместе с Гретхен отправиться вниз и выпить капучино за мой счет. Я успела прошептать Кендалл на ухо, чтобы она постаралась убедить Гретхен пойти домой. Потом я снова уселась за стол и попыталась заняться новыми письмами читателей, но никак не могла сосредоточиться. Я чертила в блокноте диаграммы – со множеством стрелок между Ивонн и Тедди, и синдикатами по отмыванию денег, или кокаиновыми королями, или злыми гениями, помешанными на мировом господстве. Но как я ни старалась, рисунок все равно оставался всего лишь плохим рисунком, а не решением головоломки. Если повезет, решение появится позже, после встречи с Уиллом.
16
– Мне не нравится, что мы едем в район, где пролилось столько крови, – заявила Трисия, когда мы уже ехали в такси. Она нервно водила большими пальцами по ручке крокодиловой сумочки от Миу-Миу, как будто перебирала четки.
– Во-первых, это говяжья кровь. Во-вторых, найди мне место на этом острове, где бы никогда не проливалась кровь, – возразила Кэссиди.
– Просто здесь, в 'Районе мясников'[93], это еще так… свежо, – ответила Трисия, выглядывая из окна.
Накануне вечером она дважды звонила мне, чтобы уговорить не идти на встречу с Уиллом. Отправляясь в ванную, я переключила телефон на автоответчик, и к моменту, когда я кончила отмокать, на нем появилось уже третье сообщение: она понимает, что мы не можем не идти и надеется, что, соглашаясь, она не вовлечет нас всех в неприятности.
До некоторой степени я не могла с ней не согласиться. Тот факт, что район скотобоен ныне превратился в модное местечко, слегка нервирует, по крайней мере, на эстетическом и символическом уровне. Кое-кто из моих друзей объясняет такой взлет динамичным развитием города и ограниченностью рынка недвижимости, но мне это по-прежнему кажется странным.
Такси остановилось возле неряшливого бара-ресторана с полустертой вывеской, на которой с трудом можно было прочитать 'Гриль Винни'. Соседняя с рестораном облезлая дверь – на которой, к облегчению Кэссиди, не было кодового замка – привела нас к узкой лестнице, по которой мы смогли подняться к офису Уилла.
Дверной звонок едва можно было разглядеть под тремя или четырьмя поколениями краски. Я не была уверена, что он работает, и давила на него, пока не услышала приближающиеся шаги и звук отодвигаемого засова.
Уилл приоткрыл дверь, не снимая цепочки:
– Кэсси?
Удержавшись от того, чтобы автоматически оглянуться на Кэссиди, я кивнула:
– Да.
Уилл отпер дверь и впустил нас. Внутренние стены были снесены, чтобы создать больше свободного пространства, но освещение оставалось ужасным. Никто не позаботился о том, чтобы покрасить стены. Даже несмотря на то, что когда-то висевшие на них дешевые обои были содраны, дальнейший ремонт был отложен. Хотя уборка, по-видимому, производилась регулярно – в помещении сильно пахло хлоркой.
Несмотря на слабое освещение, дальний угол комнаты был задрапирован и оформлен под фотостудию. Интересно, Уилл сам делал фотографию для объявления? Камера и остальное оборудование были довольно дорогими.
Неудивительно, что у него не осталось денег на ремонт.
В другом конце комнаты располагалась еще одна рабочая область – несколько столов, накрытых чем-то вроде большой мягкой скатерти, на которых лежали инструменты и картонные коробки. Ужасно хотелось заглянуть в них, но я знала, что нужно дождаться подходящего момента.
– Мои помощницы, – объяснила я, на ходу придумывая подходящие псевдонимы, – Марсия и Синди.
– Тогда вас должны были бы звать Джен[94]? – с лукавой улыбкой
