На это ушло не больше минуты. Кухня была крошечная, под стать прихожей. Плита, раковина, два навесных шкафчика, холодильник в углу, возле окна стол и три табуретки. Убого, но чисто. Комната в ширину окна, длинная и темная. Шифоньер, ровесник квартиры, диван, облезлый письменный стол, табуретка с телевизором, расшатанное кресло и два стула. На полу возле двери я заметила коробочку Комбата.
– Тараканы досаждают? – спросила я со вздохом.
– Извела, – хмыкнула Алена. – Но бдительность не теряю. Соседи, сволочи, тараканов будто нарочно разводят.
Алена задернула шторы, села на диван, наблюдая за мной.
– Форменная берлога, – произнесла она. – Как считаешь?
– Нормально, – ответила я, бросая на пол рюкзак.
– Нормально? – усмехнулась девушка.
– Думаешь, я во дворце росла?
Она предложила:
– Идем на кухню.
Оказавшись на кухне, Алена включила электрический чайник, насыпала сушек в тарелку, поставила на стол сахарницу, которую заменяла банка из-под кофе, и две чашки, поскребла в затылке и полезла в холодильник.
На свет божий появились огурцы в трехлитровой банке, капуста в пластмассовой тарелке и бутылка без этикетки с прозрачной жидкостью.
– За знакомство, – сказала Алена, выставив на стол две стопки.
– Хлеб есть? – спросила я, обозревая закуску.
– Хлеба хоть ж… ешь, – подмигнула Алена. – Я же говорю, с голоду не подохнешь.
Выложив на тарелку куски хлеба, нарезанные треугольником, она разлила жидкость по стопкам.
– Самогон? – спросила я.
– Откуда? Пей, не бойся, водка не паленая. Это из кафе. С паршивой овцы хоть шерсти клок, – закончила она. – Давай, подруга.
Мы выпили и закусили. Тут и выяснилось, что моя особа сегодня без внимания не осталась.
– Женька сказал, ты к парню приехала, – начала Алена.
– Женька – это бармен?
– Ага. Он и еще Вадик. Женька парень классный, Вадик так себе. Оба бабники. Поматросят и бросят. Мое дело предупредить, а там смотри сама. Девок у них каждый вечер по штуке, а то и по две. А чего твой парень? Укатил, а ты, значит, за ним? – Я пожала плечами. – Ну, чего ты. Расскажи, интересно ведь.
Я изложила свою историю, не скупясь на краски. Наверное, все же перестаралась. Выпив третью рюмку, Алена прослезилась.
– Вот козлы, – заявила она со вздохом. – Все мужики, как один, козлы. И чего теперь? Искать его будешь?
– Попробую, – пожала я плечами.
– Ну, как знаешь… Тебе годов сколько? – вдруг спросила она.
– Девятнадцать. А тебе?
– Двадцать семь.
Я слегка удивилась, выглядела она моложе.
– Ты не думай, я замужем была. Два года. Училась здесь в техникуме, вышла замуж, вроде парень был неплохой. Выпивал, правда. Я была на седьмом месяце беременности, а он загулял. Застукала его прямо в квартире, прикинь? Ума не хватило сучку эту подальше от дома держать. Я со злости ей малость волосы подергала и муженьку хорошенько отвесила. Он к мамаше подался, а наутро свекруха явилась и меня с квартиры поперла. Квартира-то ее была, она сама у хахаля жила, а меня даже прописывать не стала, так я и числилась в общаге. Я-то думала, муженек очухается, придет прощения просить, но он за мамашин подол уцепился. А та орет: почто тебе эта хабалка, неужто девок мало. Меня она терпеть не могла. Не нравилось ей, видите ли, что я деревенская. Родители у меня неподходящие, а она королевна, в городской администрации работает. Секретарша, но гонору, как у большого начальника. Короче, поперли меня. Вернулась я в общагу, все надеялась, может, помиримся. А этот гад не показывается. Я его соследила после работы, чешет со своей сучкой, я к ним… надо бы плюнуть да к матери ехать, а я дура… в общем, подрались мы, он меня толкнул, я упала, да так неловко… Вечером на «Скорой» увезли, ребенок мертвым родился. Заражение началось, меня еле спасли, врачи сказали, детей у меня больше не будет. Я чуть не рехнулась от горя. Умные люди подсказали, накатала на муженька заяву. – Алена выпила еще и замолчала, разглядывая свои руки.
– И что? – помедлив, спросила я.
– Что-что, посадили Генку, – ответила она зло. – Вот жду. Может, чего у нас и сладится, когда он выйдет, как думаешь?
– Может, – пожала я плечами. – А чего ты в посудомойки пошла? У тебя же техникум.
– Да запила я с горя. Выперли с работы. А со статьей не больно устроишься. Да и… не задалась жизнь, Натаха. Вот такие дела. Послушай совета, поезжай в свою деревню.
– Я в городе жила, – перебила я ее обиженно.
– Все равно. Это только дуры думают, что здесь им припасли и денег, и мужиков. Хрен на глупую рожу. – Она махнула рукой и замолчала, а я, немного поерзав, сказала со вздохом:
– Нельзя мне возвращаться.
– Что так? – нахмурилась она.
– Мамка замуж вышла, – поведала я. – А отчим такой козел. Житья от него нет.
– Приставал, что ли?
– Ага.
– А мать знает?
– Нет. Батя нас бросил, когда мне два года было. Она всю жизнь одна. А тут нашла свое счастье. Как я ей скажу? Жалко мамку. Ну, я и решила: сматываться надо. Я, если честно, и с парнем этим связалась, чтоб из дома удрать. Мамке соврала, что он мне здесь работу нашел, к себе зовет. А он уехал, и с концами. Еще и про адрес наврал.
– Не кисни. Найдем козла. Фамилию, имя знаешь, Женька в компьютерах сечет, найдем по прописке.
– Сомневаюсь. Может, и фамилия не его, я ведь документы не видела. Встречались-то всего три дня.
– Ну и ладно. Ты молодая, здоровая, у тебя все впереди. Не робей, подруга, прорвемся. Только уговор: мужиков сюда не водить. Управляйся, как знаешь.
– Мне сейчас не до мужиков, – ответила я, решив, что Алене пора на покой, глаза красные, взгляд затуманился, да и язык начал заплетаться. – Я, это, в ванную пойду, помоюсь, – сказала я.
– Валяй. Постелю тебе на кресле, другого места нет, извиняй. Вещи-то у тебя где?
– Вещей у меня один рюкзак. Получу зарплату, съезжу домой, привезу чего надо.
– Да уж, сделай одолжение. У меня тоже лишнего нет. Идем, дам тебе полотенце.
Я стояла под душем, зажмурившись от удовольствия, когда в ванную вошла Алена. Я едва сдержалась, чтобы не напомнить: приличные люди стучат, прежде чем войти. Алена плюхнулась на унитаз, поглядывая на меня с ухмылкой.
– Тебе чего? – не выдержала я.
– По нужде. Фигурка у тебя зашибись. И лицо симпатичное. Можешь неплохо устроиться, если не брезгливая. Хочешь, подскажу человечка?
– Ты о чем? – нахмурилась я.
– Деревня ты темная. Здесь город большой, по-разному можно зарабатывать.
– Проституткой, что ли? Мне это не подходит, заруби себе на носу. И вообще, топай отсюда.
– Ладно, чего ты… я так, спьяну брякнула. Не обижайся.
Она тяжело поднялась и отправилась восвояси.
– Вот дура, – буркнула я и потянулась за полотенцем.