Когда я вошла в комнату, Алена, разобрав кресло, стелила мне постель. Белье было чистое, что мне заметно прибавило настроения. Я надела футболку, сказала «спасибо» и легла. Алена устроилась на диване, я-то надеялась, что уснет она быстро, но ей не спалось. Она принялась рассказывать о своих родителях, о муже, которого регулярно навещала в тюрьме, о стерве-свекрови, которая портит ей жизнь и вынуждает сына развестись, и под ее мерное бормотание я незаметно уснула.
Будильник зазвенел оглушительно громко, я вскочила, не сразу поняв, где я и что происходит. Поспешно отключила будильник, косясь на спящую Алену. На работу ей к десяти, а вот мне необходимо быть там в восемь, убирались в кафе по утрам до открытия. Быстро приняв душ и выпив чаю, я бегом припустилась в кафе, дорогу я нашла без труда. На работу пришла на пять минут раньше и возле служебного входа столкнулась с Любовью Петровной, которую все здесь звали Любашей.
– Пришла? – кивнула она и взглянула на часы. – Что делать, знаешь?
– Ага. Мне вчера объяснили.
– Ну, давай, трудись.
Она отправилась в свой кабинет, а я в подсобку за орудиями труда. До десяти следовало убраться в зале, после открытия кафе – в подсобных помещениях. К работе я подошла ответственно, трудилась в поте лица и не успела оглянуться, как появилась Алена. Она познакомила меня с поварихой, дородной теткой, двумя официантами и барменом Вадиком. Последний игриво мне подмигнул и сказал:
– Будем дружить.
В шесть я пообедала в моечной вместе с Аленой и отправилась домой, чувствуя, как от непривычной работы все тело ноет.
Первая неделя промелькнула незаметно, за это время я перезнакомилась со всеми тружениками кафе и завоевала расположение Любови Петровны, что вызвало удивление у немногочисленного персонала. В пятницу, где-то около двух часов, в кафе появился мужчина и направился в кабинет Любаши. Мы с Аленой в это время пили чай, пользуясь тем, что в кафе немного посетителей и Алена может передохнуть. На мужчину я сначала не обратила внимания, но Алена вдруг пнула открытую дверь ногой, чтоб из коридора не видно было, чем мы заняты, и шепнула:
– Хозяин приехал.
– Я пойду, – поспешно поднялась я.
– Да ладно, чай допивай. Он мужик нормальный.
– Я к тебе попозже зайду, когда он уедет, – ответила я.
Вооружившись ведром и шваброй, я стала мыть пол в коридоре. Дверь в кабинет Любаши была открыта, я хорошо видела толстуху и мужчину лет тридцати пяти, который сидел на стуле вполоборота ко мне. Они о чем-то негромко разговаривали, Любаша вроде бы оправдывалась, а мужчина делал язвительные замечания. К их разговорам я не прислушивалась, передвигаясь все дальше по коридору, а когда закончила мыть пол и направилась в туалет, едва не столкнулась с хозяином. Он как раз вышел из кабинета, взглянул на меня хмуро и уже собрался двигать дальше, но внезапно притормозил и начал пристально меня разглядывать.
Мысленно чертыхнувшись, я обошла его, буркнув «здрасте», ускорила шаг, и тут он позвал:
– Эй…
Так как в коридоре нас было двое, ясное дело, обращался он ко мне. Я повернулась и растянула губы в улыбке, раз уж он здесь хозяин и платит мне деньги. Мужчина приблизился и тоже улыбнулся, что меня слегка воодушевило. Выходит, меня не собираются увольнять по необъяснимой причине. Уже хорошо.
– Ты новенькая, что ли? – спросил он. Я молча кивнула. Он продолжал разглядывать меня с таким выражением лица, точно перемножал в уме трехзначные цифры. – Как тебя звать?
– Наташа, – смущенно ответила я, прикидывая, начнет хозяин приставать или обойдется? И как себя вести в случае этих самых приставаний? К черту его послать? Посылать не хотелось, работой я дорожила.
– Наташа? – переспросил он и вздохнул вроде бы с облегчением. – А фамилия?
– Парамонова, – пожала я плечами, не очень понимая причину его интереса, но почувствовала себя увереннее, потому что почти не сомневалась – зажимать меня тут же в углу он все-таки не намерен.
– А-а, – протянул он и замолчал.
Я не знала, что делать – идти по своим делам или дождаться момента, когда он еще что-нибудь скажет.
– А чего в уборщицы подалась? Есть проблемы? – спросил он.
– Да вроде нет. – Я опять пожала плечами.
Он развернулся и отправился назад к Любаше, а я, помедлив, побрела дальше, так и не поняв, что все это значит.
Минут через двадцать, когда я закончила уборку в туалете и вышла в коридор, меня позвала Любаша. Орать она могла громко, чем в тот момент и занималась. И я припустилась к ней со всех ног, теряясь в догадках, чем прогневила начальство. Дверь в ее кабинет по-прежнему была открыта, начальство я застала в таком же недоумении, в каком пребывала сама. Хозяин кафе стоял, привалившись к Любашиному столу, и продолжал на меня глазеть, а она сказала:
– Вот, Сергей Степанович считает, ты вполне можешь работать официанткой. Справишься?
– Не знаю, – честно ответила я. – Я в столовке на раздаче работала, а официанткой нет.
– Ну, дело-то нехитрое, – подбодрила она меня. – Девка ты старательная, чего тебе, в самом деле, полы мыть.
Сергей Степанович еще раз оглядел меня с ног до головы и усмехнулся, а я сказала немного невпопад:
– Спасибо.
Он ушел. Любаша, проводив его взглядом, подозвала меня к себе и зашептала:
– Ты ему, видно, приглянулась.
– Это хорошо или плохо? – на всякий случай поинтересовалась я.
– А уж это от тебя зависит. Он женат, так что…
– На фига мне этот дядя, – нахмурилась я.
– Вот и хорошо, – неизвестно что имея в виду, заключила Любаша.
– Ну, я пойду, что ли? – переминаясь с ноги на ногу, спросила я.
– Иди.
Через пятнадцать минут новость о том, что меня «повысили», облетела все кафе. Началось ее обсуждение. Девки, собравшись в моечной, вправляли мне мозги, то есть давали советы, весьма противоречивые, надо сказать. Алена, неизвестно чему радуясь, треснула меня по спине ладонью, заявив, что я везучая. Остальные с ней, в принципе, согласились. У меня возникли чисто практические вопросы, но их решили быстро.
На следующий день мы с Аленой отправились к ее знакомой и за небольшие деньги (их пришлось занять у все той же Алены) оформили мне санитарную книжку, а в понедельник я уже работала официанткой. После мытья полов эта работа показалась мне легкой, и я мысленно поздравила себя с удачей. А в воскресенье начались чудеса. В пятницу, субботу и воскресенье всегда бывал наплыв клиентов, и в тот день с самого утра одни посетители сменяли других, так что все столы в заведении были заняты. Вечером ожидалось выступление рок-группы, и уже в семь часов народу набилось до отказа, за столами сидели по шесть, а то и по восемь человек, к стойке невозможно было протиснуться. Те, кому места не досталось, стояли вдоль стен с кружками пива. Я и еще три официантки сбивались с ног, шалея от грохота музыки, воплей, улюлюканья и густого табачного дыма, от которого кондиционеры уже не спасали. Пробираясь с подносом к одному из столов, я обратила внимание на парня лет двадцати шести. Он стоял возле стены в компании двух девиц и не сводил с меня глаз. Поначалу я решила, что моя красота не осталась незамеченной, вот его так и разбирает. И записала парня в нахалы, как-никак явился он сюда не один. Однако попыток привлечь мое внимание он не делал. Просто наблюдал за мной весь вечер с наисерьезнейшим видом, и я мысленно махнула на него рукой: пусть пялится, если делать больше нечего. Однако нет-нет да и косилась в его сторону. Пил он умеренно, все больше молчал, но когда я в очередной раз прошла мимо, заговорщицки мне кивнул, что выглядело довольно глупо.
Музыканты закончили выступление, и народ стал расходиться, а парень занял место возле стойки, по-
