Оказавшись на свежем воздухе, я очень быстро пришла в себя. То есть я и до этого никуда не уходила, но теперь принялась демонстрировать здравый смысл. Нервно поправила волосы, избегая глаз возлюбленного, и сказала:
– Мне надо в офис.
– В какой офис? – растерялся Гришка.
– У меня срочное дело. И вообще… мне очень неловко, это какое-то наваждение.
– Я тебя не отпущу, – перепугался он. – Неужели ты не понимаешь? Мы наконец-то встретились, и мы… Едем ко мне, – повторил он, не выпуская моей руки.
– Нет, – ахнула я, отпрыгивая в сторону с грацией горной козочки (черт его знает, как это выглядело со стороны).
– Ты с ума сошла, – обиделся Гришка и даже потемнел лицом, что, в общем-то, было понятно. Я выдернула руку и бросилась к своей машине, он трусил следом, взывая ко мне: – Аня, подожди, постой…
До машины я успела добежать, а вот открыть ее – уже нет. Запыхавшийся Гришка схватил меня за локоть, он вспотел, покраснел и выглядел совершенно несчастным.
– Мне действительно надо ехать, – пискнула я. – Извини и, пожалуйста, не думай обо мне плохо. Я сама не знаю, как это получилось.
– Думать о тебе плохо? – возопил он. – Господи, Аня… да я… мы не должны расставаться. Я это чувствую. Послушай меня…
– Нет-нет, мне надо ехать.
Далее сцена продолжалась в том же духе. Я закусывала нижнюю губу и тряслась как осиновый лист, Гришка сатанел, уговаривал, но в конце концов позволил сесть в машину, взяв с меня слово, что вечером мы встретимся. Поцеловал меня, помахал на прощание и долго смотрел вслед.
Отъехав на приличное расстояние, я весело взвизгнула, просто так, от хорошего настроения. Однако, приближаясь к дому (на работу я и не подумала возвращаться), я поумерила восторги и даже изобразила на лице страдание.
Услышав, как хлопнула входная дверь, в прихожей появилась Лерка.
– Ну? – спросила она тревожно, выискивая что-то в моей физиономии.
– Имела счастье встретиться с твоим мужем, – ответила я.
– Рассказывай, – в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, попросила Лерка.
– Я требую доплаты, – заявила я. – Нервные клетки не восстанавливаются, а мое здоровье стоит больше ста тысяч.
– Он что, буйствовал? – вроде бы не поверила Лерка.
– Хуже. Эй, – насторожилась я, – а ты в самом деле желаешь от него избавиться?
– Конечно. Чего б мне тогда в покойницах ходить?
– Кажется, мы полюбили друг друга, – сообщила я. – Страсть вспыхнула внезапно и захватила нас целиком.
– Ты с ним трахнулась, – одной рукой схватившись за сердце, а вторую возложив на лоб, ахнула Лерка.
– Дура я, что ли? Но все близко к этому.
– Слава тебе господи, – истово перекрестилась Лерка, глядя на угол, где у меня находится вешалка. – Я переживала, что ты не устоишь. Так он влюбился?
– По-моему, он надумал на мне жениться. Это самый простой способ вернуть свои деньги. Женится, потом… устранит меня и будет жить в свое удовольствие.
– Не обязательно. Чего б ему с тобой не жить в удовольствие?
– А с тобой? – съязвила я.
– Так я ж любила его до одури. А с мужиками так нельзя, они от большой любви наглеют и становятся совершенными гадами, если их вовремя в чувство не привести.
– Значит, ты его в чувство приводишь? – нахмурилась я.
– Не нервируй меня, – обиделась Лерка. – Идем чай пить, обстоятельно мне поведаешь, что там и как.
Я поведала, выпив три чашки чаю. Лерка осталась довольна.
– Молодец, лучше не бывает. Продолжай в том же духе.
– Нелегкое это дело, – вздохнула я.
– Хорошо. Сколько ты хочешь? – взяла быка за рога Лерка.
– Хочу, чтобы ты объяснила, чего добиваешься.
– Чтобы Гришка в дураках остался, по полной программе.
– Это я сделаю. Твой Гришка – сукин сын, и оставить его в дураках – дело чести любой женщины.
Лерка протянула мне руку, я пожала ее, и она зашептала с удовлетворением:
