скорее всего, они останутся еще на год. Я позвоню маме и спрошу. О чем? О том, что мне вновь приснился кошмар, который, судя по всему, не давал мне когда-то покоя? Мама мастер задавать вопросы, придется ей как-то все объяснять. Нет, это не годится. Кто еще может знать? Тетя. Конечно, она должна знать, что произошло в то лето. Вот только захочет ли рассказать.
Я вышла на кухню, приготовила кофе. Несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось. Страх внезапно покинул меня. Я была полна решимости все узнать. «Все узнать, – повторила я с усмешкой. – Все?»
В девять я была в офисе. Ко мне подошла Нина Львовна.
– Сегодня похороны Людмилы, – сказала почему-то шепотом. – Юрьевич говорит, надо ехать всему отделу. Ты как?
– Конечно, поеду.
– А у меня работы по горло… честно говоря, терпеть не могу похороны.
– Кто-то должен остаться здесь, – пришла я ей на помощь.
Через несколько минут, когда все уже были на своих рабочих местах, Сергей Юрьевич сообщил, что возле дома Людмилы нам надлежит быть в 10.30.
– Сегодня, как вы понимаете, не до работы, но помните, что эту работу за нас никто не сделает, так что…
Когда мы подъехали к дому, где жила Людмила, там уже стоял автобус с музыкантами. Музыканты прошли к подъезду, старательно обходя разбросанный по асфальту лапник. Женщина в черном платке вынесла две табуретки.
– Идем в квартиру? – нерешительно предложил Сергей Юрьевич.
– Я здесь подожду, – покачала я головой, убежденная, что и без нас в квартире сейчас тесно. Однако очень скоро выяснилось, что родни у Людмилы немного. Похоронами распоряжалась женщина лет сорока, оказавшаяся ее дальней родственницей. Ей помогали три женщины-соседки. Была еще девушка лет двадцати пяти, подруга Людмилы. Все остальные – досужие зрители.
Гроб вынесли четверо мужчин, как выяснилось, специально нанятые для этой цели. Прощание вышло сухим и очень коротким. Родственница была занята различными приготовлениями, то и дело перешептываясь с соседками: «А водку взяли?» – «Взяли. Три бутылки. И этого за глаза, такие деньги дерут».
Сергей Юрьевич, откашлявшись и чувствуя себя не в своей тарелке, сказал несколько слов. Гроб поставили в машину и поехали на кладбище.
– Я и не знала, что Людмила одинокая, – тихо сказала Зинаида, сидевшая рядом со мной. – Чудно, столько лет вместе работали, а я вообще ничего о ней не знаю…
– Жизнь такая, – с печалью отозвался Андрей за моей спиной. – У всех свои дела, свои проблемы…
На кладбище все произошло еще быстрее. Нетрезвые мужики опустили гроб в могилу и забросали его землей. Меня охватила странная апатия, я разглядывала искусственные розы на венках и думала о том, как это нелепо. Я затруднялась объяснить, что конкретно считаю нелепым, просто чувствовала, что так не должно быть.
– Наверное, нам пора, – наклоняясь ко мне, заметил Сергей Юрьевич, но тут родственница Людмилы схватила его за руку.
– Куда вы? А поминки? Я стол в ресторане заказала. Поедемте. Деньги заплачены.
От этого «деньги заплачены» мне стало вовсе не по себе, но Сергей Юрьевич кивнул, и мы поехали.
Стол в ресторане был уже накрыт, мы оказались одни в зале. Выпили, разговор не клеился, лишь родственница перешептывалась с одной из соседок. Так получилось, что я оказалась рядом с двумя другими соседками Людмилы. Одной было лет шестьдесят, другой чуть меньше. Они с аппетитом ели, не особо обращая внимания на окружающих.
– Вот так, схоронили, – сказала одна из них, ее звали Ирина Петровна. – Недолго пришлось Людмиле одной-то пожить. Не в пользу пошло, значит…
– Ладно тебе, Ирина, в такой день…
– Да я чего… теперь квартира-то Полине достанется?
– А кому еще? Вроде племянник какой-то есть, Володи, отца Людмилы. Да он из тюрьмы не вылазит, может, и вовсе сгинул.
– Значит, Полине? Что ж, повезло, квартира хорошая, больших денег стоит. Не зря она так суетится.
– Перестань, тебе говорят.
– Да я что, я просто к разговору.
Пользуясь тем, что на меня мало кто обращает внимание, я встала из-за стола и вышла на улицу. Накрапывал дождь, я стояла под козырьком и ежилась от холода, но возвращаться в зал не спешила. Появилась Ирина Петровна с пачкой сигарет в руке.
– Курите? – спросила она меня.
– Нет.
– А я вот никак с дурной привычкой не расстанусь.
Она закурила, поглядывая на меня с интересом, как будто что-то собиралась сказать и не решалась. Скорее всего, ее мучило обычное любопытство.
– Как же это она упала-то? – наконец спросила она, а я пожалела, что не ушла чуть раньше.
