– У моей знакомой проблемы с ребенком, им советовали обратиться к психиатру. Помнишь, мама водила меня к врачу? Не могу вспомнить фамилию. – На мгновение мне показалось, что тетка все поняла и в мои россказни не поверила, в трубке царила тишина. Однако тетя, должно быть, успокоилась, вспомнив, сколько прошло лет, даже если и подозревала меня в хитрости. В общем, она ответила:
– Латунина, она заслуженный врач. Но что-то я о ней последнее время ничего не слышала. Ей сейчас должно быть лет шестьдесят пять – семьдесят. Возможно, уже и не практикует. Ковалева неплохой врач. Можно к ней. Если надо, я договорюсь.
– Я тебе перезвоню, – сказала я и поторопилась проститься, сославшись на то, что у меня сидит подруга.
На поиски Латуниной у меня ушло не так уж много времени. Через полчаса я уже знала, что принимает она трижды в неделю в первой городской поликлинике. Позвонила туда, но регистратура уже не работала. Завтра суббота, но, возможно, мне повезет, врачи работают и по субботам.
Утром я встала в восемь и сразу же позвонила в поликлинику. Латунина принимала с девяти. Я быстро выпила кофе и на такси отправилась в Западный район, где находилась поликлиника. В длинном коридоре с кушетками, обитыми бордовой искусственной кожей, не было ни души. Я нашла дверь с нужной мне табличкой и постучала, после чего открыла дверь.
– Здравствуйте, – кивнула мне женщина, сидящая за столом. В кабинете она была одна, я не знала, полагалась ли медсестра врачу-психиатру, но забеспокоилась, женщина выглядела молодой, лет тридцати пяти от силы, а тетка говорила, что Латунина гораздо старше. – Присаживайтесь, – кивнула она на стул напротив. Сомнения меня оставили, она врач. Либо тетка перепутала фамилию, либо та Латунина и эта – однофамильцы.
– Простите, двадцать лет назад я лечилась у психиатра с такой же фамилией, как у вас. Ведь вы Латунина?
– Да. Латунина Лариса Львовна, а вы, скорее всего, лечились у моей мамы, Ольги Вениаминовны.
– Да-да. Именно так. Извините ради бога, но у меня к ней дело. Вы не скажите, могу ли я с ней поговорить? По телефону или при личной встрече. Это очень важно для меня.
– К сожалению, это невозможно, – вздохнула Лариса Львовна. – Мама умерла восемь месяцев назад.
– Извините. Я не знала, – пробормотала я, понятия не имея, что делать дальше. Я надеялась поговорить с врачом, выяснить, что было правдой в моем сне. О чем я думала тогда, что чувствовала? Господи, о чем может думать пятилетний ребенок? И все же я хотела знать. – Простите, наверное, я спрашиваю глупости, но, как я уже сказала, для меня это очень важно. Вдруг остались какие-то записи…
– А что, собственно, вас интересует?
– Двадцать лет назад меня преследовал один сон, то есть это родители убедили меня в том, что мне снятся кошмары. Теперь этот сон неожиданно вернулся, но я думаю, что это воспоминания. Я думаю, что была свидетелем убийства, об этом я и собиралась поговорить с вашей матерью.
– Я бы очень хотела вам помочь, но не в силах этого сделать. То есть как практикующий врач я вам, конечно, помогу. Но что касается бумаг… Выйдя на пенсию, мама собиралась писать книгу, у нее был собран огромный материал. Но после ее смерти, когда потребовалось срочно освободить ее квартиру, мы временно перевезли все бумаги на дачу. А дача сгорела. Говорят, бомжи подожгли. Ничего не осталось. Только головешки.
– Ясно, – кивнула я. – Извините. – Я поднялась и направилась к двери под испытующим взглядом женщины. – Простите, – уже взявшись за ручку двери, спросила я. – А может где-то сохраниться история болезни или что-то в этом роде? Я не знаю, как это назвать правильно.
– Двадцать лет назад мама работала в областной больнице. Двадцать лет – большой срок, но вполне возможно… обратитесь к ним.
– Спасибо, – кивнула я и покинула кабинет.
Я возвращалась домой пешком. Мне не удалось поговорить с врачом, и я по-прежнему не знала, что я чувствовала двадцать лет назад, но одно несомненно: я виновата в смерти Лены. «Я на тебя смотрю. Я тебя вижу».
Автомобильный сигнал заставил меня вздрогнуть, я резко обернулась и увидела машину, которая прижалась к тротуару. Левая передняя дверь распахнулась, и появился Олег.
– Ульяна, – окликнул меня он и широко улыбнулся. – Привет. Я тебе звонил, мобильный не отвечает.
– Я забыла его дома. Ты на работу?
– Побойся бога. У меня тоже бывают выходные. Может, сходим куда-нибудь?
– Куда? – спросила я. Вопрос, конечно, дурацкий, задала я его машинально, потому что думала о другом.
– Ну… не знаю. Можно в кафе или в кино. А можно просто прогуляться по городу.
– Хорошо, идем в кафе, – точно очнувшись, сказала я. – Угощу тебя кофе. Любишь капуччино?
– Я больше чай люблю, – засмеялся он.
– Чай там тоже хороший, – кивнула я. – Кафе в переулке, перегоняй туда машину.
Я свернула в переулок, Олег подъехал следом.
В маленьком кафе, которое я очень любила, мы оказались единственными посетителями в этот час. Нам принесли наш заказ, я пила капуччино и смотрела в окно.
– Ульяна, – начал Олег. – Я вчера поговорил кое с кем об этих… несчастных случаях…
– Не надо, – не отрывая глаз от окна, перебила я.
