известно.
– Но ты ведь не считаешь, что я могу поверить… бред какой-то…
– Я не бред. Можешь меня потрогать. – Он взял мою руку. – Видишь, я вполне материален. – Он говорил так, точно этим очень гордился.
– Разумеется, ты материален. И никакой ты не Ангел.
– А кто? – забеспокоился он.
– Чокнутый. Или еще хуже: притворщик, враль, человек, который хочет заморочить мне голову. – Он пожал плечами и загрустил. – Чего ты молчишь? – испугалась я.
– Если человек не желает верить, он не верит. Хотя это обидно. Вы верите во всякую чепуху, а в разумные вещи нет.
– В какую чепуху, по-твоему, я верю?
– Ну, к примеру, в микробы ты веришь?
– Микробы – научный факт.
– Да? А ты их видела когда-нибудь? Не видела. И никто не видел. Один умник их придумал, убедил еще нескольких умников, и все, дело в шляпе. И вы в них верите. А в Ангелов – нет. Хотя их видели многие. А я так вообще сижу перед тобой.
– Тогда покажи крылья.
– Господи, – поморщился он. – Какой примитив. Ты всерьез хочешь, чтобы я таскался с крыльями, приводя собак в замешательство? У тебя мобильный в кармане, и тебя не удивляет, что ты можешь говорить хоть с Америкой, хоть с Иудеей. Для того, чтобы быть Ангелом, мне не нужны крылья, то есть к парадному мундиру я их надеваю, но чтоб каждый день… Они весят килограммов сорок, их таскать замучаешься. Ты поможешь мне обзавестись гардеробом? – заинтересованно спросил он. – Я бы хотел купить рубашку в горошек. Видел на одном типе…
– Заткнись, – сказала я, он тут же замолчал, а я обратилась к Анне: – Что с ним делать?
– Это твой Ангел, ты и думай, – усмехнулась она.
Я вздохнула, призывая себя к терпению и спокойствию.
– Ты сказал, что ситуация изменилась, и поэтому ты здесь. Так?
– Так, – важно кивнул он.
– Что ты имел в виду?
– Ты в опасности. В большой опасности. Тебе нужна помощь.
– Ну так помоги. Объясни, что происходит?
– Ничего нового, – удивился он. – Зло пытается победить добро. Глупость несусветная, но они все равно пытаются, такая уж у них натура.
– Если глупость, может, и волноваться не стоит? – усомнилась я.
– Ты слышала о таком понятии, как движение? Ну так вот, противоборство – необходимое условие движения, то есть развития.
– Если я правильно поняла, – подала голос Анна, – победить зло так же невозможно?
– А зачем? – удивился он. Мы вздохнули. – Если они найдут Евангелие, – пожал он плечами, – то, во что люди верили две тысячи лет, будет поколеблено.
– Ты хочешь сказать, что Христос на самом деле…
– Оставь его в покое, дело совершенно не в нем. Перед тем как удавиться, Иуда изложил кое-какие соображения по поводу божественного провидения. Мысли спорные, но… он ведь по-своему был гений.
– Глава из Евангелия – это последняя глава?
– А из-за чего такой сыр-бор?
– Почему бы тогда ее не уничтожить?
– Ничего ты не понимаешь, – покачал он головой.
– Ах да. Это повод для движения, то есть развития.
– На этот раз они подошли слишком близко…
– И он, – я взглянула на потолок, – решил, что доверять такое дело людям…
– Ничего подобного. О недоверии и речи нет. Просто мы уравниваем силы. Им помогает Азазель, а тебе помогу я. Все честно.
– Но… я думала, меня выбрал Азазель. Разве нет?
– Само собой. Но он здорово лопухнулся. Ты оказалась совершенно неподходящей кандидатурой для его планов.
– Чем дальше, тем понятнее, – усмехнулась я.
– А никто и не обещал все преподнести на блюдечке, – порадовал меня Михаил.
– И что нам делать?
– Следовать предназначению.
