– Не так часто удается выбраться сюда в людском обличье.
– Так у тебя людское обличье? – хихикнула я.
– А ты сомневалась?
– Ангелы не имеют пола. Это знают даже дети.
– Вот уж чушь несусветная. Хочешь скажу, откуда пошла эта злостная выдумка? Наши очень любили спускаться на землю и иногда, как бы это помягче… нарушали запрет. Если честно, совершенно обнаглели, не столько следили за порядком, сколько валялись в постели с красотками. Само собой, добром это не кончилось. Теперь на материализацию надо особое разрешение, одних гербовых печатей восемь штук, а бюрократы у нас, скажу я тебе, похуже ваших, а чтоб красавицы от тоски не сохли, ожидая чуда, придумали эту гадость. Вот, – ткнул он пальцем в открытую книгу с весьма откровенным изображением сатаны. – У него сразу два детородных органа, что тоже глупость, конечно. А нам повязки рисуют, потому что воображение отказывает, ибо это откровенное насилие над природой. – Он склонился к моему уху и прошептал: – Он всех сотворил по образу и подобию. И вас, и нас.
– Значит, ты мужчина? – спросила я насмешливо. Он пожал плечами, мол, ты же видишь. – И ты можешь влюбиться?
– Это запрещено. Я же рассказывал, в прежние времена ребята совершенно распоясались, а мы теперь отдуваемся.
– То, что запрещено, я поняла. И спросила не об этом.
– Могу, – ответил он серьезно. – Только наказание будет ужасным. За ослушание у нас скоренько отправляют… сама знаешь куда. Заключение бессрочное, так что… – Он взял книгу и принялся с увлечением ее разглядывать, а я загрустила. Разумеется, я не поверила ни единому его слову, но мне сделалось как-то беспокойно, безнадежно, что ли.
«Должно быть, он женат», – подумала я. Но вскоре мысли о Михаиле меня оставили, я просматривала книгу за книгой, и, странное дело, ни в одной из них не было упоминаний ни о таинственной секте Хранителей, ни о странных событиях в монастыре, ни даже об отставном полковнике Мартынове. Видимо, Платонов что-то перепутал, и я просматриваю не те книги.
Я достала телефон и позвонила Платонову. Мне никто не ответил. Это показалось еще более странным, старик – инвалид и, по его словам, всегда дома… Впрочем, день солнечный, он мог отправиться в сад, а телефон с собой не взял. Со все возрастающим недоумением я упрямо просматривала книгу за книгой, но ничего похожего на рассказы Платонова в них не обнаружила. Еще дважды звонила ему, с тем же результатом.
– Не понимаю, – пробормотала я.
– Что случилось? – спросил Михаил. Он с увлечением читал книгу «Процессы над ведьмами», иногда весело хмыкая.
– Наверное, он брал книги в другой библиотеке и просто забыл об этом.
– Со стариками такое случается, – кивнул Михаил. – Ну что, пойдем, или еще посидишь?
– Надо обратиться в музей, – озарило меня. – О бывших владельцах Шахова там наверняка знают.
Я еще несколько раз звонила Платонову, но его телефон не отвечал. Я терялась в догадках, где может быть старик. Это начинало меня беспокоить.
В музей мы приехали довольно поздно. Экскурсовод на мои вопросы ответить не смогла, выяснилось, что о Шахове и его бывших владельцах ей ничего не известно. О «Пятом евангелисте» она знает только то, что можно прочитать в любом справочнике.
– Я ведь экскурсовод, – точно оправдываясь, сказала она. – Научной работой не занимаюсь. Вам надо обратиться в музей-заповедник, но сейчас вы вряд ли там кого застанете, они работают до шести.
Можно было возвращаться домой и завтра вновь начинать поиски, но тут я вспомнила, что мать Юльки работает в музее-заповеднике, и не раздумывая позвонила ей. Юлька только что вернулась с работы и моему звонку обрадовалась.
– Как дела? Отдыхаешь или работу ищешь? – спросила она, поздоровавшись.
– Занимаюсь историей. В пятидесяти километрах от города есть село, бывшие владельцы которого очень меня интересуют.
– С чего это вдруг?
– Долго объяснять, но чем скорее я выясню, кто они, тем лучше.
– Это как-то связано… извини. Ну, если ты звонишь мне, значит, хочешь поговорить с мамулей. Без проблем. Ее хлебом не корми, только дай поболтать на исторические темы. А лучше ее вряд ли кто в этом деле сечет. Я ей позвоню…
Через десять минут Юлька перезвонила и заверила, что ее мама, Вера Аркадьевна, ждет меня. Где она живет, я знала, так как не раз бывала у нее с Юлькой. Она уже лет пять вдовствовала, жила одна (Юльке досталась квартира от бабушки) и все свое время посвящала любимой работе. Наш приход вызвал у нее радость и, вне всякого сомнения, любопытство, на Михаила она поглядывала с интересом.
– Это мой друг, – представив его, сообщила я, ее любопытство лишь увеличилось.
Он выдал свою лучшую улыбку и завоевал расположение Веры Аркадьевны в рекордно короткие сроки. Нас напоили чаем. Ангел с аппетитом съел предложенный ужин, смущенно глядя на меня и даже вздыхая, после чего я объяснила цель своего визита.
– Шахово, – кивнула Вера Аркадьевна. – Действительно, уникальное место. То, что оно пользуется дурной славой у местных, не удивительно, за многовековую историю имения там столько всего произошло. Убийство на почве ревности. Говорят, тень задушенной мужем Прасковьи Антиповой до сих пор можно видеть лунными ночами.
– В их имении находилась икона «Пятый евангелист», – напомнила я, желая выйти на интересующую меня тему.
