– Случайно. Мы обратили внимание на книги… не смей ее подозревать, – рявкнула я, саму себя удивив этим, рявкать вообще не в моем характере. – Это я обратила внимание, а вовсе не Анна.
– Правда? – усмехнулся он, продолжая разглядывать ее. Анна опустилась на диван, теребя бахрому пледа и не поднимая глаз.
– Он прав, – сказала она со вздохом. Чувствовалось, что признание далось ей нелегко. – Азазель позвонил мне… если бы ты не обратила внимания на книги, это сделала бы я, и мы бы все равно поехали к Платонову.
– Но почему ты мне об этом не сказала? – растерялась я. Еще один глупый вопрос. Анна вскинула голову.
– Откуда мне знать, какое задание получила ты? – спросила она неприязненно.
– У меня не было заданий, о которых ты не знаешь, – поспешила ответить я, вот только поверила она мне или нет? Я испуганно посмотрела на Михаила и спросила: – Что еще сказал Олег?
– Интересовался, давно ли ты знаешь своего Ангела.
– И что ты ответила?
– Что об этом лучше спросить у тебя. Ладно, топайте отсюда, – хмуро бросила она.
– Ты что, не поняла, Азазель – это Платонов.
– Да? И где он?
– Исчез. Но я его найду.
– Зачем?
– Что значит зачем? – возмутилась я.
– Зачем его искать, он нас сам найдет. Только ничего хорошего я от этого не жду.
– Этот чокнутый старик выдумал от скуки Пятое Евангелие и заставил нас его искать. Он потомок того самого Мартынова, то есть не он, а настоящий Платонов. Господи, но если нет никакого Пятого Евангелия, при чем здесь Мартынов? – озарило меня. – Ничего не понимаю.
– Я тоже, – кивнула Анна. – И не хочу, если честно. Я бы лучше поспала.
Ее нежелание обсуждать происходящее вызвало у меня досаду и даже злость. Мне хотелось уйти, хлопнув дверью, но необходимость разобраться все-таки пересилила.
– Анна, мы разговаривали с человеком, который умер год назад. Значит, он либо призрак, либо человек, который выдает себя за покойного. Первый вариант для меня совершенно неприемлем, согласись я с ним, и мне одна дорога – в сумасшедший дом. Значит, надо исходить из того, что липовый Платонов имел основания выдавать себя за покойного.
– Предлагаю самый простой вариант, – сказала Анна с таким видом, точно ей огромного труда стоило преодолеть лень и заговорить. – Ему, как и мне, позвонил Азазель и дал точные инструкции.
– Чего он хотел этим добиться? Должна же быть цель.
– С чего ты взяла? – вдруг разозлилась Анна. – А если нет никакой цели? Просто нет. Точнее, есть, но она в другом. Он просто развлекается. Играет с нами, дергает за ниточки, а мы скачем, боимся, мучаемся, подозреваем друг друга…
– Тогда он просто сумасшедший, – не выдержала я, вздохнула и продолжила спокойнее: – Давай исходить из того, что цель есть. Платонов, точнее, тип, который выдавал себя за Платонова, покинул дом. Что-то заставило его сделать это. Виталий тоже исчез, по крайней мере, ничто не указывало на его присутствие в доме. Я видела там картину, – сказала я немного невпопад.
– Какую картину? – нахмурилась Анна.
– Похожую на ту, которая появилась в моей квартире. У него был ключ от квартиры. Он ее подменил, когда я была на работе, а потом вернул на место мою картину, а ту забрал.
– Инвалид на коляске? – съязвила она, но чувствовалось, Анна говорит это скорее для того, чтобы досадить мне.
– Возможно, он отлично передвигается и без коляски, к тому же есть Виталий. Я несколько раз видела парня в черном свитере. Возможно, все того же Виталия. Он мог выкрасть ключи из моей сумки, вполне мог. И столкнуть Людмилу с лестницы. Только не спрашивай причину, я ее пока не знаю. Сейчас главное – дом, единственная ниточка, которая ведет к этому типу. Сами мы не можем выяснить, кому принадлежит дом, но для милиции это привычная работа.
– А что ты им скажешь? Дядя выдавал себя за покойника?
– Кстати, и этого достаточно, чтобы заподозрить неладное и дать себе труд проверить.
– У них без подобных глупостей дел невпроворот.
– Допустим, но я уверена, Олег захочет помочь мне.
– Он тебе нравится, – улыбнулся Михаил, до сей поры молчавший как рыба. – По-моему, он хороший парень.
– Маши себе крыльями и помалкивай, – нахмурилась я. – Ты у меня на большом подозрении, но лучше, если будешь на глазах, так спокойнее.
– Не подозревай меня, не надо, – сказал он грустно с видом потерявшегося щенка, даже плакать захотелось от жалости. – Это очень скверно для Ангела, мы от этого болеем. Крылья усохнут, и я разучусь летать.
– Еще один кандидат в психушку, – буркнула я. – Я звоню Олегу.
– В такое время? – Анна кивнула на часы. – Может, дашь человеку поспать?
