Свет на эту историю мог пролить давний друг Чемезова Виктор Краснов. Именно по этой причине вечером в пятницу в нашем доме появился симпатичный молодой человек, которого пригласила по телефону Софья. Он представился, устроился в кресле и взглянул на меня, ожидая вопроса.
– Вы хорошо знали Игоря?
– Мы дружили. Я бы никогда не приехал сюда, и тем более ничего не стал бы рассказывать в милиции. Но он погиб, и теперь все это уже не имеет значения.
– Игорь знал, что родители его усыновили?
– Конечно. Ему же было восемь лет. В детстве ему здорово досталось. Сначала детский дом, потом папаша. Он запойный был, на работе передовик, а дома изверг. Мать колотил смертным боем, и Гоше доставалось. Попрекал, конечно, звал нахлебником и ублюдком. А у Гоши была идея фикс – найти свою мать. Он не раз говорил: мне бы только ей в глаза взглянуть. Он, знаете ли, упертый был, хотел выбраться из того дерьма, куда жизнь загнала его по факту рождения. Хорошо учился, в институт поступил, и все вроде нормально складывалось, но его идея… Короче, она не давала ему покоя. Потом погибли родители. Папаша сел за руль с большого перепоя и угробил и себя, и жену. Игорь перерыл все документы, надеялся хоть что-то узнать о матери. И вот тут появился один тип.
– Хоботов? – спросила я.
– Точно. Хоботов. И сказал, что мамаша его жива-здорова и не бедствует. Даже напротив, популярный писатель, инженер человеческих душ. Думаю, если бы она оказалась алкоголичкой, ему бы легче было. А тут… известный человек, семья, дети, а он все это время…
– Он хотел отомстить?
– Вполне естественно. Разве нет?
– Не знаю, – покачала я головой. – Игорь собирался ее шантажировать?
– Может, у него и была такая мысль. Но потом… понимаете, он не мог простить ей своего детства. Ее дети имели все: семью, деньги, родительскую любовь, а он не имел ничего, хотя тоже был ее сыном.
– И что же он придумал?
– Глупость несусветную. Узнал, что у него есть сестра, и решил вскружить ей голову, чтоб она в нем души не чаяла, жить без него не могла. А потом заявить, извини…
– Действительно глупость, – заметила я.
Виктор поморщился:
– Вы не понимаете. Ему хотелось, чтобы мать страдала, видя, как мучается ее дочь. Он разыскал Кристину, долго присматривался к ней, а потом познакомился вроде бы случайно. Он мне обо всем рассказывал, заезжал или звонил, если не мог приехать. Это было как кино с продолжением. Он увлекся всей этой историей. Кончилось тем, чем и должно было кончиться. Он больше не хотел ее бросать. Он хотел на ней жениться.
– Но этому мог помешать Хоботов, – подсказала я.
– Хоботов утонул. Разве нет? При чем здесь Игорь? – удивился Виктор.
– В самом деле, – кивнула я.
Он уехал, а я еще долго сидела, глядя на огонь в камине.
– Ерунда все это, – понаблюдав за мной, сказала Софья. – На самом деле все проще. Не Крыську он полюбил, просто выпал шанс стать богатым, раз уж Крыська вдруг получила наследство. Элементарная жадность. Еще вчера голодное детство, а сегодня я куплю все, что захочу. Вот и утопил Хоботова, а заодно и от Аглаи избавился. Не стоило ей шушукаться с Хоботовым, а тому весело хихикать над собственными намеками. Игорь ведь понимал, что Хоботов, узнав о наследстве, всю жизнь будет его доить. И сказать правду не мог, Крыся дура, но и она за брата замуж бы не пошла, это ж совершеннейший бред. Думаю, в кабинете Артемьева он искал письмо Хоботова – должно быть, тот сам рассказал ему о нем. А может, проболталась Крыся, которая, оказывается, любила покопаться в бумагах отца. Попросить у Крыси письмо он не рискнул, девица на редкость подозрительная, но почему-то был уверен, что письмо все еще среди бумаг Артемьева. Если бы письмо кому-то попало в руки и этот кто-то проявил интерес и установил, что сын Татьяны, от которого она когда-то отказалась, – это Кристинин жених… У Крыси были ключи от кабинета отца, вот он ими и воспользовался, скорее всего, это он заглядывал в кабинет Артемьева, чтобы порыться в его бумагах, и это его шаги слышала Сусанна. Распорядок дня в доме ему известен, и он в конце концов рискнул появиться здесь днем. Сусанна заприметила его в кабинете, а он ее спихнул с балкона. Но неудачно. Оттого и запасся крысиным ядом, старушка могла заговорить в любую минуту, а он не был уверен, что она его не узнала. Но ему повезло, сиделка предпочитала болтать с Розой, и он разделался с Сусанной без всякого яда.
– Травить старушку ядом было рискованно, – покачала я головой. – Такое на несчастный случай не свалишь.
– Сусанну в семье так любили, что подозрение неминуемо пало бы на всех домочадцев, а Чемезова никто бы не заподозрил. Ему невероятно везло, он услышал разговор Хоботова с Аглаей, находясь в кустах по соседству с тобой, и быстро сообразил, как избавиться от обоих. Его выдержке можно лишь позавидовать. Прокололся он только однажды, когда соврал про запонку. Должно быть, все-таки нервничал, вот и свалял дурака. Не соври он тогда, и на но-шпу с номером телефона Татьяны никто бы внимания не обратил. А когда мы поймали его на вранье, зародились подозрения.
– Правы те, кто утверждает, что идеальных преступлений не существует, – заметила я. – Запиши он телефон не на баночке с лекарством, а на листке бумаги…
– Да, судьба сыграла с ним жестокую шутку. Он был в двух шагах от богатства и вдруг всего лишился, потому что его невесту отравили ядом, который он сам же и припас. Было от чего прийти в отчаяние. Не удивлюсь, если он сам наложил на себя руки. Столько стараний, четыре убийства, и все впустую.
– Да уж, – кивнула я, и мы замолчали.
Справедливости ради надо сказать, что в милиции довольно быстро разобрались с этой историей. Как только Ольгу выписали из больницы, ее допросили, и уже на первом допросе она во всем созналась. Личностью Игоря заинтересовались и вскоре узнали то, что уже знали мы. Игорь разделался с Аглаей и Хоботовым, убрал Сусанну и выследил Алексея. Впрочем, последнее утверждение лично у меня вызывало
