сомнения, ведь Алексей намеревался шантажировать меня. Конечно, можно допустить, что он ненароком узнал тайну Игоря и тот поспешил от него избавиться, но я была склонна думать, что Игорь здесь ни при чем.
Так как предполагаемый убийца к тому моменту уже покоился на кладбище, а также из уважения к популярной писательнице Татьяне Полыниной делу не придали широкой огласки. Для обывателей все выглядело так: несчастные случаи и отравление на почве неразделенной любви. Средства массовой информации поупражнялись в остроумии по поводу эпидемии несчастных случаев в моем доме и замолчали. Мы с Софьей могли чувствовать себя спокойно, а главное, безопасно. Продали рукописи Артемьева солидному издательству с большой для себя выгодой и выставили на аукцион «Портрет с синей рюмкой». Думать о хлебе насущном еще долго не придется. Зато я много думала о Павле. Собиралась ему позвонить, но каждый раз откладывала. Пока в один прекрасный день он не явился сам.
Мы с Софьей, как обычно в это время, пили чай на веранде. Он устроился в кресле напротив и с улыбкой заявил:
– Что ж, вас можно поздравить с благополучным завершением дела. Все довольны, а главное, ваши тайны остались неприкосновенны.
– Какие еще тайны, уважаемый? – удивилась Софья. – Если вы об этой чепухе с отравлением мужей, так она гроша ломаного не стоит. Такой разумный человек, как вы…
– У Павла Андреевича ко мне старый счет, – перебила я Софью и, помедлив, спросила: – Ты в самом деле решил, что я тебя не узнала?
– Ну… прошло довольно много времени, – усмехнулся он.
– И ты надеялся, что время и эти шрамы так изменили тебя?
– Эй, – насторожилась Софья. – Какие еще старые счеты?
– Это связано с моей сестрой, – вздохнула я. – Ты же знаешь, она оказалась в дурной компании. Ее любовником был малосимпатичный субъект, к тому же он лишился кучи денег, обвинив в этом сестру, и вообразил, что мне об этом может быть что-то известно. В результате они устроили охоту. Мое положение было очень скверным, и тут судьба свела нас с Павлом Андреевичем. Он мне здорово помог и поплатился за это. Надо полагать, тебе сильно досталось. Очень сожалею. Но у меня не было другого выхода.
– Не сомневаюсь. Зато у тебя была сумка, набитая баксами, и я при таком раскладе, конечно, был не в счет.
– Значит, в сумку ты все-таки заглянул? – покачала я головой.
– Проявил любопытство.
– И все-таки не выдал меня. Иначе бы меня и в Италии нашли.
– Я довольно упрям. А когда меня спрашивают невежливо, становлюсь упрямым вдвойне. Ты хотела денег, и ты их получила. И тебе было плевать, что сестра заплатит за них жизнью.
– Я такая, какая есть, – пожала я плечами.
– Скажи ему, – нахмурилась Софья.
– С ума сошла, – разозлилась я.
– Скажи ему, – повторила она упрямо. Подошла и оперлась рукой на спинку кресла, в котором я сидела. – Идея свистнуть деньги принадлежала мне. Знал бы ты, какая мразь был этот мой возлюбленный… Впрочем, судя по твоим шрамам, ты знаешь. Ларка была против, но, когда понадобилась ее помощь, она, конечно, помогла. И тебя бросила, потому что должна была доставить деньги мне.
– Так ты… – начал Павел, а она кивнула:
– Я Казанцева Ольга Сергеевна. Попробуй это доказать – зубы обломаешь.
– Но как же труп…
– Мне тогда невероятно повезло. Я улепетывала на всех парах и на проселочной дороге наткнулась на труп женщины. Ее сбила какая-то машина, шофер смылся. У меня на хвосте висели профессиональные убийцы. В такой ситуации соображаешь быстро. Я утащила труп в лес, снабдив его своими документами. Тело женщины было так обезображено, что его вряд ли бы смогли опознать. Все так и вы-шло. Труп обнаружили, на этом дело и кончилось. А я начала новую жизнь. Могу сказать лишь одно. Те деньги не принесли нам счастья: ни мне, ни Ларисе.
– Однако это не помешало вам очень скоро взяться за старое, – вновь усмехнулся он.
Мы переглянулись.
– Что-то я не пойму, – начала Софья.
– А вот сестра уже поняла, – кивнул он на меня. – Ты подделывала картины мужа, – сказал он мне с усмешкой. – И Алексей узнал об этом. Скорее всего, на эту мысль его натолкнул рассказ Скворцовой. Она уверяла, что на портрете у тебя другое выражение лица.
Мы вновь переглянулись, и Софья сказала:
– Даже если эксперты всего мира день и ночь будут исследовать картины Костаса, то придут к выводу: их все написал один и тот же человек.
– Костас Одинцов… – начал Павел и замолчал, рот у него приоткрылся.
– Видишь ли, – сказала Софья и поцеловала меня в макушку. – Моя сестренка – гений, а гений, как известно, гениален во всем. Это ее песни поют в Италии, ее картины висят в лучших музеях мира и ее книгами зачитываются. Она натура увлекающаяся, поэтому и выходила замуж. А мужья… мужья умели только водку жрать.
– Значит, и Артемьев… я должен был догадаться по той истории из «Колесницы богов». Я-то думал, что ты просто рассказала ее мужу, а на самом деле… – Он засмеялся и покачал головой.
Я попросила Софью:
