по крохам собирал остатки своей мужской гордости.
– Черт, – сказал он, когда я разжала руки и удалилась в комнату, и крикнул: – Ты умеешь удивить, дорогая!
– А ты святого способен вывести из терпения! – крикнула я в ответ.
– На святую ты похожа мало, – усмехнулся он, появляясь в комнате. – Я был уверен, что смогу вычеркнуть тебя из своей жизни, – совсем другим тоном сказал он, а я напустила в глаза сочувствия.
– Я тоже.
– Ты серьезно? – нахмурился он.
– Серьезно ли я хотела вычеркнуть тебя из жизни?
– Не дури.
Он сел рядом на диване, сцепив руки замком.
– Думаешь, мне легко было узнать, что ты использовала меня…
– Не начинай сначала.
– Хорошо. Тебе обязательно надо было опять связаться с этим ничтожеством?
– Он вроде бы работает на тебя.
– Прекрати.
– Извини, на твоего друга. Я с ним не связывалась, как ты выразился. В настоящее время он старается для своего хозяина, а я ему помогаю без всякой охоты.
– Уточни, – еще больше нахмурился Рахманов.
– Ищем какие-то бумаги, которые позарез нужны Долгих. Ник считает, будто они были у Павла, и я должна об этом что-то знать. Для меня это новость, но Нику на сие наплевать. Так что в моих интересах их найти.
О документах Рахманов, конечно, знал, потому что выражение его лица изменилось. Понаблюдав за ним, я добавила:
– Сегодня мы вроде бы напали на след, после этого Ник заявил, что без меня обойдется. По-моему, он просто не хочет, чтобы я и дальше вертелась рядом. Так что ты зря волнуешься.
Но его волновало другое.
– Думаешь, у него есть причина не желать твоего общества?
– Возможно, – пожала я плечами. – Кто знает, что в этих бумагах. А Ник известный любитель ловить рыбку в мутной воде.
– Пожалуй, за парнем следует приглядывать, – вслух подумал Рахманов, поднял голову и недовольно поморщился.
– Разумно, – кивнула я.
Неизвестно, чем это обернется, возможно, Рахманов решит, что лучше мне приглядывать за Ником, и тогда я буду в курсе его поисков. Хотя могло сложиться иначе.
Олег поднялся и пошел к двери, вроде бы забыв про меня, но на пороге обернулся.
– Я позвоню.
– Буду ждать, – буркнула я, когда за ним закрылась дверь, и повалилась на диван.
Видимых результатов наша беседа с Рахмановым не дала, Ник не появлялся, Олег тоже. По ночам я трудилась у Виссариона, днем отсыпалась и болталась с Машкой по магазинам. Мне нравились наши прогулки, они создавали иллюзию нормальной жизни, каковой у меня уже очень давно не было. Машка без конца могла рассказывать о Тони, а я слушала и улыбалась. Мысли о том, что он ее не любит, Машку вроде бы оставили, по крайней мере, об этом она больше не заговаривала. Она казалась вполне счастливой, спокойной, уж точно. Это очень радовало меня. В один из таких походов Машка вдруг сказала:
– Я звонила матери Павла.
– Зачем? – нахмурилась я.
– Просто чтобы узнать, как у нее дела.
– И как у нее дела?
– Ей очень тяжело. Она живет одна, Пашкин брат учится в Москве… В общем, она ужасно одинока. – Я молчала, шагая рядом, и Машка предложила: – Позвони ей. – Я покачала головой и отвернулась. – Но почему? – всплеснула она руками, а я досадливо подумала: «Как она не понимает? Что я могу сказать этой женщине и что она скажет мне? Извинения, ненужные слова, которые ничего не изменят ни в моей, ни в ее жизни…» – Давай съездим на кладбище, – помолчав немного, продолжила Машка нерешительно.
– Не хочу.
– Знаешь, Юлька, иногда ты ведешь себя странно.
– Потому что не хочу видеть его могилу? – усмехнулась я. Машка взяла меня за руку и крепко сжала.
– Прости. Наверное, я бы тоже не захотела… просто я подумала… может, тебе стало бы легче…
– Мне не станет легче. И давай не будем об этом.
– Прости, – повторила она, глаза ее были испуганными, и я пожалела о своих словах.
