Резо оглянулся и проворчал:
– А это кто?
– Ангел-хранитель, – ответила я. – На всякий случай я держу одного в запасе.
– Сматываемся, – кивнул Резо.
– Надо посмотреть, как там Клим. Вдруг жив?
– Это вряд ли. Монах бы непременно добил. Но, если хочешь, могу посмотреть. Иди в машину.
– Нет, я лучше с тобой.
Мы спустились по лестнице, Резо хотел войти в подвал, но я его остановила:
– Не надо. Он мертв.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – ответила я.
Через полчаса мы вернулись в дом Папы. Я ходила по комнате, обняв себя за плечи, и тряслась мелкой дрожью. Два моих врага были мертвы, а я не испытывала ни малейшей радости. Меня знобило, а внутри живота что-то свернулось в тугой клубок, причиняя боль. Я села в кресло, съежилась и заскрипела зубами. Рязо заглянул ко мне и спросил:
– Что с тобой?
– Ничего.
– Ты бледная.
– Я же говорю, ничего.
– На самом-то деле, я думаю, ты очень испугалась. И не можешь успокоиться.
– Папа не звонил? – спросила я, желая сменить тему.
– Нет, – Резо покачал головой и туманно добавил: – Папа ничего плохого тебе не сделал. И ничего тебе не должен.
– В самую точку. А теперь убирайся отсюда.
Ночью мне приснился страшный сон – меня заживо хоронили. Я хотела крикнуть, но не могла, рот был забит какой-то дрянью. Док стоял рядом с гробом, улыбался и ласково повторял:
– Не беспокойся. Все хорошо.
Я вращала глазами и пыталась подняться.
– Прощание окончено! – возвестил кто-то, и крышку стали заколачивать.
Я проснулась от собственного крика и села в постели, испуганно оглядываясь. Впрочем, никакого крика на самом деле не было, потому что Резо появился бы в моей комнате, а его не наблюдалось.
Я забралась под одеяло, силясь унять дрожь. В комнате было темно и жутко. Я лежала и думала: как страшно быть одной. Я могу мучиться болью, могу умереть, и никому не будет до этого дела. Я приподняла голову и вслушалась. Господи, какая тишина… И я в этой тишине, как в могиле.
«Что за глупость? – неизвестно откуда явилась мысль. – И вовсе ты не одна. Между прочим, в соседней комнате Резо, и тебе давно пора осуществить его мечты, или навязчивые идеи, – назови как хочешь. По- моему, парень заслужил…»
– А я так не считаю, – разозлилась я.
«Да брось ты, – голос шел словно со стороны, надо полагать, шизофрения прогрессировала. – Давай- давай, иди. Он ужасно несчастен, все его принципы сыграли в ящик, а он, между прочим, правильный парень, и без принципов ему худо. А тебе снится всякая чертовщина. Иди, порадуй человека».
Я сунула ноги в тапочки и даже спросила шепотом:
– Эй, кто это? Я говорю сама с собой? Конечно, сама с собой, а с кем же еще? Чудеса.
Не включая света, я вышла из комнаты и немного постояла возле двери Резо. Тишина.
«Может, не стоит его будить?» – отступив на шаг, подумала я. Но тут меня вроде бы под руку толкнули: «Иди-иди».
Я взялась за ручку двери, приоткрыла ее и заглянула в комнату. У кровати горел ночник. Может, ему тоже снятся дурные сны?
Резо тут же поднял голову, рука нырнула под подушку, но в следующее мгновение он уже улыбнулся, убрал руку и спросил:
– Ты чего?
«Чего-чего, откуда я знаю?»
– Страшно, – брякнула я и направилась к нему. Он подвинулся к стене и перестал улыбаться. – Можно, я у тебя останусь? – сказала я и, не дожидаясь ответа, юркнула под одеяло. Свернулась калачиком, мгновенно успокоившись, веки отяжелели, и я почти сразу уснула. Правда, ненадолго.
«По-твоему, это честно? – поинтересовался голос внутри меня. – Между прочим, у парня предынфарктное состояние. Кончай дурить и веди себя как положено».
«А как положено?» – съязвила я.
