Подъехать к своему бывшему дому Док не решался, боясь встретить супругу.
Ожидание оказалось весьма неприятным. Апрель выдался на редкость жарким, и сидеть в машине вскоре стало просто невыносимо. Мы вышли и не спеша прогулялись, Док поглядывал на дверь пивнушки, когда она издавала очередной зловещий скрежет.
Через полчаса вернулись в машину, меня разморило, и я уснула. А проснулась от того, что Док коснулся моего плеча и позвал:
– Варя.
Я открыла глаза, спросонья пытаясь понять, чем я здесь занимаюсь, а Док добавил:
– Вон он…
Виктор шагал по тротуару к пивнушке в компании двух человек. Группа выглядела колоритно. В центре шел дед с белыми длинными волосами и белой бородой до пояса, на плече у него висела гармошка, одет он был в старый спортивный костюм и калоши на босу ногу. Приглядевшись получше, я поняла, что деду нет и пятидесяти, и подивилась.
Справа от него виднелся упитанный коротышка, на его ногах не только галош, вовсе ничего не было, так и шлепал по асфальту босыми ногами. Штанины широких брюк небесно-голубого цвета были подвернуты, а одна прихвачена бельевой прищепкой. Это намекало на то, что у босоногого имелся велосипед, впрочем, необязательно, может, у людей мода такая. Из-под короткой майки выпирал живот, а руки от плеч до ногтей были сплошь покрыты татуировкой. Слева от деда возвышался мужик лет тридцати пяти, высокий, широкоплечий. Одет в штаны защитного цвета, кроссовки и темную рубашку с длинными рукавами. Он курил на ходу, пальцы заметно дрожали. Несмотря на эту дрожь, красноту лица и явную маету с перепоя, Виктор выглядел в этой компании человеком случайным. Как видно, решил жить по принципу – чем хуже, тем лучше.
Троица скрылась за скрипучей дверью, и скоро из пивнушки полились разухабистые переливы гармошки. Несколько голосов с чувством выводили: «За твои зеленые глаза…»
– Пьет он не так давно, – сказала я. – Человеческого облика еще не лишился, одет чисто, с утра изловчился побриться, несмотря на похмелье.
– Он почти каждое утро ездит на кладбище, – невесело сообщил Док.
– Не волнуйся. – Я потрепала его по плечу. – Если все пойдет, как я думаю, мы твоего приятеля вытащим… – Док взглянул на меня недоверчиво, но промолчал. – Мне к нему присмотреться надо, – продолжила я. – Значит, придется тебе пригласить его в ресторан.
– Почему в ресторан, а, к примеру, не домой?
– Лучше мне появиться случайно… да и тебе тоже. Встретились, решили поговорить, зашли выпить.
– Что ж мне, на него облаву устраивать?
– Почему бы и нет, если это пойдет ему на благо?
Док спорить не стал, вышел на тротуар и принялся прогуливаться от перекрестка до пивнушки, а я опять задремала и едва не проглядела встречу Дока с бывшим соседом. Повернула голову и увидела, что они стоят посреди тротуара, двое дружков прошли чуть вперед, Виктор им махнул, и они зашагали восвояси. Док с приятелем тоже пошли, не спеша и в другую сторону.
Виктор шел прямо, но чувствовалось, что он пьян. Я завела машину и поехала следом. В нескольких кварталах отсюда находилось кафе «Ивушка», туда Док и повел бывшего соседа. Выждав в машине минут двадцать, я направилась в кафе. Оно мало чем отличалось от пивнушки. Окна, правда, были, но такие грязные, что лучше б их вовсе не было, шторы не отдавали в стирку лет пять, не меньше. Обслуживала клиентов пожилая неряшливая баба с изрытым оспинами лицом и в парике рыжего цвета, из-под него по щекам катились струйки пота. Вентиляторы не работали, с кухни шел отвратительный запах горелого масла и чего-то мясного. Посетителей было немного, при моем появлении все повернули головы и уставились с таким видом, точно у меня на голове пылал костер или сидел живой заяц. Конечно, заявилась я зря: в таком месте мне просто нечего было делать. Ведь сказала Доку: ресторан, а он притащился сюда…
Под пристальным взором буфетчицы я прошла к кассе и попросила стакан сока и булочку, показавшуюся мне съедобной. Тут Док повернулся и окрикнул:
– Варя! – А я, изобразив смущение, направилась к нему.
Он поднялся, пододвинул мне стул и сказал, обращаясь к Виктору:
– Знакомьтесь, это Варя, а это мой сосед Виктор.
Я улыбнулась, а Виктор хмуро кивнул. Перед ними стояла бутылка водки, два стакана, по две порции салата и горячего. Я пристроила рядышком свой сок и повертела в руках булку, не зная, что с ней делать. В конце концов взяла и съела.
– У вас праздник? – спросила я, кивнув на бутылку.
– Давно не виделись, – ответил Док. Виктор в мою сторону не смотрел принципиально: во-первых, стеснялся, во-вторых, после гибели жены остальные женщины вызывали в нем странную обиду, почему они живы-здоровы, а вот Алла… ну и так далее. В общем, общались мы больше с Доком, хотя интересовал меня Виктор, точнее, его мысли. Кто хоть раз разговаривал с пьяным, знает: дело это нелегкое и требует большого терпения. Могу вас уверить: копаться в мыслях пьяного и того хуже. Мой мозг подвергся серьезной перегрузке, но в конце концов выяснилось, что напрягалась я не зря.
Виктор Алексеевич был человеком незаурядным и очень интересным. Фамилия у него была боевая – Скобелев, и сам он парень хоть куда, несмотря на то, что последнее время задурил и часто припадал к бутылке. Док за него беспокоился напрасно, такие не спиваются. Самое позднее осенью Виктор Скобелев встал бы как-нибудь утречком, вымел из квартиры всякий хлам, вкупе с дружками-алкоголиками, и начал новую жизнь, конечно, если бы не сложил голову в кабацкой драке до этого времени или не попал под машину по пьяному делу.
В настоящее время он искоса на меня поглядывал и думал: «Пить надо завязывать, на человека не похож… приличные люди уже стороной обходят». Выудив все, что мне было нужно на данном этапе, я взглянула на часы, поднялась и сказала:
