прекрасный день все это вам понадобится. Можете считать, что этот день наступил.
Скобелев думал ровно семь минут. Потом улыбнулся.
– Я согласен, – сказал он просто.
– Не спешите. Мы не хотим, чтобы вы потом сожалели о своем решении.
– Кто-то из моих знакомых состоит в вашей группе? – спросил он.
– Организация стоила бы немного, начни я отвечать на подобные вопросы… Да и знаю я крайне мало, только то, что необходимо.
– Я хотел бы встретиться… – начал он, а я с улыбкой покачала головой.
– Если у вас возникнут сомнения, вы можете выйти из организации, ничего не опасаясь. Я исчезну из города, и таким образом связь оборвется. – Я несла эту чушь и сожалела, что не люблю детективы и шпионские фильмы, приходилось импровизировать на ходу. Сожалела и одновременно поражалась тому, как охотно Скобелев во все это верит. – Не думаю, что у вас будет много работы, в основном мы предпочитаем руководствоваться законами. Только в случае, когда закон совершенно бессилен, а преступник перешагнул все возможные границы…
– Я должен вернуться на работу? – деловито спросил он.
– Это ваше дело. В личную жизнь своих соратников мы не вмешиваемся.
Поговорив еще немного в таком же духе (к примеру, пришлось перечислить послужной список Скобелева со всеми вынесенными благодарностями, хорошо, память у мужика железная, а то что бы я делала?), мы перешли к более интимной беседе, и я почти дословно повторила один памятный разговор, состоявшийся у него в Чечне в армейской палатке с человеком, которого Скобелев глубоко уважал. Человек этот погиб спустя четыре месяца. Конечно, Виктор об этом знал. Моя осведомленность произвела впечатление, он начал взирать на меня с чувством, подозрительно похожим на благоговение, и уже ни в чем не сомневался. Только спросил:
– А как вы оказались в организации?
Я выдала грустную улыбку, собираясь с силами. Врать на ходу довольно трудно, особенно если хочешь, чтобы вранье проняло до слез. Поэтому я и решила сказать полуправду.
– Ко мне тоже пришел человек, как к вам сегодня. А почему он пришел… Три года назад со мной произошла… неприятная история, возможно, вы знаете ее из газет. – Я коротко рассказала о том, что сотворили со мной незваные гости, против обыкновения уделив внимание некоторым деталям. Скобелев слушал молча, сжав кулаки и сцепив зубы. В мозгу его при этом билась только одна фраза: «Сволочи, господи, какие сволочи!..» Для спецназовца он что-то чересчур впечатлителен. – Конечно, никого не арестовали, – усмехнулась я. – Мне пришлось перенести несколько операций, а потом я еще долго лежала в психушке, где, кстати, и познакомилась с Леонидом Андреевичем. Вы, наверное, уже поняли, организация подбирает людей, у которых с бандитами личные счеты. Когда волком воешь от воспоминаний, умнику, произносящему слова, что преступники тоже люди, хочется забить их в глотку вместе с зубами…
– Да, – кивнул Скобелев. – Именно это я чувствовал, когда держал на руках дочку… – Он резко мотнул головой. – Такое никогда не забудешь…
– У вас есть чай? – спросила я, мысль о погибшем ребенке отдавала холодом в позвоночнике, ни к чему мне такие мысли…
– Что? – не понял он.
– Чай, – улыбнулась я. – Я очень волновалась, когда шла к вам, боялась неправильно начать разговор… и все такое…
– Чай, конечно, есть.
Он поставил на плиту чайник, торопливо накрыл на стол, в доме нашлись и печенье, и сахар, что несколько удивило: на зарплату дворника не расшикуешься, а он пил по-настоящему. Мысль о зарплате навела на другие мысли, и я осторожно сказала:
– Виктор Алексеевич, мы понимаем, что люди сотрудничают с нами не за деньги, но, если вам они необходимы, стоит только сказать…
– Мне ничего не нужно, – покачал он головой, но не обиделся, а мне стало стыдно: он – хороший человек, а я ему пудрю мозги. Как же хороший, а винтовка под крыльцом? В один прекрасный день парень влез бы на крышу своего дома и принялся палить по прохожим. Так что, можно считать, я делаю для него доброе дело, направляю склонность к помешательству в безопасное русло.
Еще полчаса мы пили чай, потом договорились о связи. Способ самый что ни на есть простой: я звоню ему, он в случае чего – мне, встречаемся, если это крайне необходимо.
Я покидала квартиру с убеждением, что нашла себе верного помощника, который не станет задавать лишних вопросов, а Виктор остался с кипучим желанием начать новую жизнь. Чтобы немного умерить его радость, я сказала:
– Витя, – к этому моменту мы уже перешли на «ты», – думаю, ты понимаешь, что должен быть крайне осторожен, если что-то случится, помочь тебе никто не сможет…
– Я понимаю, – кивнул он и даже нисколько не огорчился. Странные все-таки существа люди.
Через пару дней, ближе к обеду, я решила пройтись по магазинам, отправилась в центр города, долго бродила по маленьким лавчонкам и в конце концов купила чашку в «Антикваре». На донышке красовалась фамилия производителя и пояснение для тех, кто не в курсе: «Поставщик царского двора». Чашка стоила больших денег, а вот блюдца к ней не было, это слегка расстраивало.
Чашку запаковали в красивую коробку, и с чувством, что день прожит не зря, я покинула магазин. А потом задумалась: ехать на троллейбусе или взять такси? С такой чашкой на троллейбусе даже неловко, а на такси я слишком быстро попаду домой, поэтому я пошла пешком.
Дорогу решила сократить и свернула под мост, тротуар здесь очень узкий, двое с трудом разойдутся, зато место красивое: вековые липы, желтые головки цветов среди яркой зелени, одним словом, природа. Я шла, щурилась от солнца, потому что оставила темные очки в каком-то магазине, и думала о заветной чашке. Приятно будет устроиться на балконе и выпить из нее чайку, свежезаваренного, с лимоном. Я уже
