Вечером мы с Папой играли в шахматы, а Резо сидел рядом и хитро на меня посматривал. Дважды подмигнул, потом принялся кашлять. Я вздохнула и сказала Папе:
– Сегодня мне Саша звонил.
– Какой Саша? – не понял он.
– Резо его Монахом зовет.
– А-а. И что?
Я пожала плечами.
– Не хочу я об этом рассказывать.
– Ну не хочешь и не надо… Он тебе нравится? – помедлив, все-таки спросил Папа.
– По-моему, мы не подходим друг другу, – осторожно ответила я. – А как вы думаете?
– Не подходите, – согласился Папа. – Я еще в прошлый раз заметил, Сашка все возле тебя крутился. Парень он… как бы тебе сказать… шальной, словом… Такой девушке, как ты, с ним одни неприятности… – И вдруг спросил: – Вы ведь раньше встречались?
Папа имел в виду встречу трехлетней давности, из-за которой я пострадала, это немного успокоило. Я долго думала, прежде чем ответить:
– Не знаю. Я многого не помню. Часто пытаюсь вспомнить, но не могу. Что-то темное… и страшное.
Папа внимательно наблюдал за мной и в целом остался доволен. Но одна мысль в его голове меня насторожила. Дураком Папа точно не был.
Чуть позже, отправившись в кухню за молоком, я случайно услышала разговор Папы с Резо и замерла на месте соляным столбом.
– О чем говорили, слышал? – спросил Папа.
– Сашку не слышал, – ответил Резо. – А она дважды ответила «нет» и один раз «да».
На цыпочках я вернулась в комнату, пытаясь прийти в себя от удивления. Резо соврал хозяину, можно сказать, отцу родному. То, что болтал Сашка, он мог в самом деле не слышать, но мои ответы наверняка выучил наизусть.
«Чудеса», – подумала я, укладываясь спать и пообещав себе завтра как следует пошарить в его мозгах. Решив однажды, что его мысли способны доконать любого, я от Резо старательно отгораживалась, а теперь пожалела об этом. Что-то я в парне проглядела.
Утром я встала рано и сразу же направилась к бассейну. В доме была тишина, Папа почивал, охрана передвигалась на цыпочках, а я устроилась под зонтом с книжкой в руках, кутаясь в махровый халат по причине утренней прохлады. Резо мог появиться в любую минуту, я ждала с нетерпением, очень мне хотелось послушать его мысли. И вскоре услышала, да такое… Ничего подобного мне даже в голову не приходило, и уж вовсе невероятно, что это пришло в голову ему.
Он мечтал, и эти мечты впечатляли. Я даже книгу выронила и повернулась, чтоб посмотреть: может, это кто-то другой пасется поблизости? Резо сидел в своем кресле в тенечке, увидев, что я повернулась, сказал:
– Доброе утро. – А я ошалело кивнула.
«Точно, он».
И еще немного послушала. Покраснела, начала с трудом дышать, а потом, сбросив халат, с разбега плюхнулась в воду.
«Ну, сукин сын! И где он такого набрался, придурок».
Придурок переместился ближе к бассейну, я подплыла, а он сказал:
– Холодно еще, простудишься. – И приготовил полотенце.
– Ты вчера соврал Папе, – зашипела я.
– Я не врал, – нахмурился он.
– И мне сейчас врешь.
– Подслушивать нехорошо.
– Я не подслушивала, а услышала случайно, это разные вещи. Улавливаешь?
– Ну… А я слышал то, что слышал, и отстань.
Я выбралась из бассейна, потому что злиться, болтаясь в воде, неудобно. Он набросил мне на плечи полотенце, а я прошипела:
– Не трогай меня.
– Я не трогаю, – надулся он, подтащил свое кресло к моему и затих, а я стала думать, чем бы его утешить. Ничего не придумала и брякнула:
– Спасибо.
– Я слышал то, что слышал, – упрямо повторил он. Я окинула его взглядом и приуныла: без его помощи мне здесь нелегко придется. Резо хоть и с одной извилиной, но приметлив и хитер. Значит, надо его привязать к себе чем-то посущественнее игры в шахматы, однако думать об этом всерьез как-то не хотелось. Для такого шага надо набраться сил.
Он вдруг разулыбался.
– Погода будет хорошая, я прогноз слышал. 25–27 градусов. Поедем куда?
