– Ой, апельсины забыла! – и отошла к противоположной стороне.
Рвануть за мной сразу он не смог, тут возник дядька с тележкой, доверху нагруженной ящиками, и Резо на мгновение потерял меня из виду. Я юркнула в узкий проход между прилавками и бросилась к выходу, используя естественные укрытия. Бегом удалилась от рынка на два квартала, еще по дороге заприметив здесь телефон, и позвонила Скобелеву. К счастью, он оказался дома, был трезв и, как выяснилось, ждал нагоняя за неудачное покушение на Монаха. Я его утешила: в любой работе случаются осечки. Кто б нас со стороны послушал – белая горячка. Я – дело понятное, не зря в психушке отлеживалась, а Скобелев? Не иначе, алкоголизм сумел-таки нанести существенный урон его психике.
«Шеф дает вам возможность реабилитироваться», – мысленно хмыкнула я, а вслух сказала:
– Витя, в твоем почтовом ящике конверт. Человек на фотографии – один из самых гнусных бандитов в городе. Но крайне осторожный.
Скобелев время впустую не тратил, спросил отрывисто:
– Когда?
– Сегодня, ближе к вечеру, он вернется с рыбалки. Адрес в конверте.
Вот тут бы ему опомниться и позвонить в соответствующее учреждение… Правда, после того как машина Монаха взлетела на воздух, звонить было бы затруднительно. Я почти не сомневалась: он сделает, что я хочу, потому что давно, еще год назад, Виктор Скобелев, держа на руках своего погибшего ребенка, разом и окончательно свихнулся. И если бы я не придумала невероятный бред о тайной организации, он сам, по собственной инициативе, в один прекрасный день принялся бы палить по всем, кто казался ему преступником. С организацией намного спокойнее: выполняешь приказ, и вроде бы грех с души снят.
Не успела я закончить беседу, как заметила Резо. Он рыскал по улицам на любимом «Опеле» и был злой как черт. Впрочем, углядев меня, вздохнул с облегчением. Я пошла навстречу машине со счастливой улыбкой. Он открыл окно со своей стороны, я приблизилась вплотную и заявила:
– Не вздумай донести.
Обойдя машину, устроилась на своем месте, а Резо не спеша поехал, на меня старался не смотреть и был несчастен.
«Надо с ним что-то решать, – подумала я, поглядывая на него с большим сомнением. – Давно пора осчастливить парня, но не лежит душа, и все тут».
Разобрав покупки, я занялась работой по дому. Резо мучился по соседству, пытаясь определиться: сообщить Папе о моем бегстве и последующем звонке или нет. Я подошла, погрозила пальцем и повторила:
– Не вздумай…
А он вроде бы испугался: то ли моему провидческому дару, то ли своему отступничеству от незыблемых правил мастера охраны.
– Хочешь салатик? – ласково предложила я, сообразив, что разговариваю с ним довольно грубо и он может расстроиться.
– Не хочу, – ответил он с обидой и стал рассматривать свои ботинки.
– Может, чаю хочешь? – не унималась я.
– Ничего не хочу.
– Так-таки ничего? – Глазки-бусинки смотрели с отчаянием. – Ты мог бы просто посидеть рядом, пока я пью чай, – с тихой грустью заметила я. – В конце концов, это твоя работа.
Услышав любимое слово, он приободрился и потопал за мной.
Обедали мы с Папой, я сидела и прикидывала, стоит ему сказать о том, что я собираюсь позвонить Климу, или дождаться, когда ему об этом донесут. Поразмышляв, я решила: пусть Резо выполняет свою работу, должна быть у человека радость в жизни.
После обеда, когда Папа удалился отдохнуть (чувствовал он себя неважно – гипертония одолела), я решительно подошла к телефону и, не обращая внимания на Резо, позвонила в психушку. Здесь меня порадовали: Док на работу не вышел, приболел. Я перезвонила ему домой, телефон ответил длинными гудками, и я вновь порадовалась: должно быть, все-таки хватило ума, уехал. Резо подошел почти вплотную, уставясь на меня со свирепостью.
– Мне нельзя звонить по телефону? – прошипела я.
– Кому ты звонишь? – прошипел он в ответ.
– Леониду Андреевичу. У меня болит голова. Я ужасно себя чувствую, и, если ты не прекратишь шпионить за мной, у меня начнется припадок, – к этому моменту я уже возвысила голос, но не до такой степени, чтобы обеспокоить Папу.
– Леонид Андреевич уехал, – торопливо заверил меня Резо и начал заметно впадать в отчаяние. С каким-то садистским удовольствием я достала телефонный справочник и начала искать номер Клима.
– Как его зовут? – спросила я Резо.
– Кого? – заморгал он.
– Вчерашнего парня.
– Зачем тебе? – он вроде бы испугался, а уж несчастен был прямо до слез.
– Хочу ему позвонить. И встретиться. Может быть, мы сходим в кино или в кафе, будем есть мороженое и болтать, – говорила я рублеными фразами, при этом выглядела совершенно сумасшедшей, жестикулировала, таращила глаза и всеми доступными средствами давала понять, что вот-вот свихнусь окончательно. Резо отобрал у меня справочник, я топнула ногой, а он жалобно произнес:
– Хочешь чего-нибудь выпить?
