– С ума сойти, – произнесла Настя. – Он машину забыл закрыть, и ключи в замке торчат. Ты посмотри. – Она задела ключ рукой, и теперь золотой брелок чуть покачивался. – Куда он делся? – возмущенно фыркнула она, повернула голову, оглядывая салон, и вдруг замерла.
Я смотрела, как бледнеет ее лицо, как в глазах появляется растерянность, которую тут же сменил ужас, проследила ее взгляд и увидела скрюченное тело на полу возле заднего сиденья. Голова, залитая кровью, упирается в колени, лица не видно, на светлой рубашке под лопаткой красная точка. В первое мгновение я решила, что это божья коровка, а потом поняла: кровь.
– В обморок, что ли, упасть? – вздохнула Настя и криво усмехнулась, щека ее дернулась, она стиснула рот ладонью, попятилась, налетела спиной на кирпичную стену гаража и согнулась пополам. Ее рвало, а я наблюдала за происходящим с каким-то жутким спокойствием, как будто ни Настины страдания, ни труп в машине ко мне отношения не имеют.
Милицию вызвала Настя, я так и пребывала в ступоре. Подруга встряхнула меня за плечи, а потом, сообразив, что этого мало, легонько съездила мне по физиономии. Могла бы не церемониться, даже хорошая затрещина не привела бы меня в чувства. «Киллер убил Князева, потому что тот знал, кто он такой, – билось в мозгу. – Теперь погиб Сергей».
Наконец приехала милицейская машина. Нам задали несколько вопросов, отвечала на них по большей части Настя. Молодой мужчина, приглядываясь ко мне, вдруг спросил:
– Может быть, вызвать «Скорую»?
Я решила, что речь идет о Сергее, и усмехнулась:
– Думаете, она ему поможет?
Мужчина посмотрел растерянно и отошел. Нам посоветовали подождать в Настиной машине. Мы молча сидели, наблюдая суету вокруг, пока не явился Мартин.
– Это я ему позвонила, – сказала Настя.
«Когда? – удивилась я. – И почему Мартину, а не Толику?» Но вопросы я оставила при себе, ответы в тот момент были не так уж и важны.
Мартин приехал не один, из машины вместе с ним вышел мужчина лет шестидесяти, седовласый, в дорогом костюме. Они подошли к оперативникам и несколько минут о чем-то разговаривали. Мужчина остался с ними, а Мартин бегом направился к нам. Распахнул дверь с моей стороны и спросил тревожно:
– Как ты? – «А как я? Черт его знает». Я пожала плечами. – Поехали домой, вам ни к чему здесь оставаться.
– А нас отпустят? – спросила Настя.
– Конечно. Белку я отвезу, сейчас приедет мой водитель, он поможет тебе добраться до дома.
– Я сама доеду, – отмахнулась Настя.
– Сомневаюсь, – Мартин переводил взгляд с меня на нее. – Лучше все-таки с водителем.
Его спутник подошел к нам.
– Все в порядке, можете ехать. Я бы показал девушку врачу, – кивнул он на меня.
– Я хочу домой, – запротестовала я. «Лечь в постель, накрыться с головой одеялом и ни о чем не думать».
В ожидании, когда приедет шофер Мартина, мужчины разговаривали, стоя возле машины. Настя обняла меня и уткнулась носом в мое плечо. Ее мобильный уже некоторое время настойчиво верещал, но мы не обращали на него внимания. Потом зазвонил мой телефон.
– Это, должно быть, Толик, – вздохнула Настя и потянулась к моей сумке. – Ответить?
Это и в самом деле звонил Толик, Настя путано объясняла ему, что произошло, до меня долетали обрывки ее разговора и беседы мужчин на улице. «Он, судя по всему, сначала ударил его под лопатку очень узким ножом или заточкой, а потом выстрелил в голову... Его машина недалеко от Белкиного дома... Откуда мне знать?.. По чистой случайности девчонки проезжали мимо... Ключи остались в замке... Кто его убил? Глупее вопроса у тебя нет? Ходят слухи, что парень причастен к расстрелу семьи Князева... И там опять игральная карта... Представляю, что завтра начнется в городе...» Последнюю фразу произнес седовласый. Настя в этот момент захлопнула телефон, на мгновение повисла тишина, а я подумала: «Куда это меня занесло? Что вдруг случилось с моей жизнью?», но как следует пожалеть себя не успела: на такси приехал шофер Мартина.
Мартин помог мне выйти из машины, Настя пересела, освободив место шоферу.
– Куда ехать? – спросил он Мартина.
– Дорогу я покажу, – вздохнула Настя. – Хоть и чувствую себя хуже некуда, но память не отшибло. Пока, – она махнула мне рукой и захлопнула дверцу.
До моего дома пешком было пять минут, только вот я очень сомневалась, что смогу преодолеть на своих двоих эти несколько сот метров.
– Не возражаешь, если мы сначала отвезем Эдуарда Петровича? – спросил Мартин. Я не возражала, устроилась на заднем сиденье и закрыла глаза.
Эдуард Петрович оказался адвокатом, мы высадили его в центре города возле небольшого двухэтажного здания, на фасаде которого висела табличка «Адвокатская контора», а ниже «Келерман и К°». Мужчины простились, Эдуард Петрович поднялся по ступенькам, а Мартин, коснувшись рукой моей щеки, спросил:
– Может, поедем ко мне?
Я молча покачала головой.
В нашу квартиру мы вошли вместе. Мартин не хотел оставлять меня одну, а я понятия не имела, чего хочу. Дядя Лева был дома, встретил нас широкой улыбкой.
– Как дела, молодежь?
«Неужели еще не знает?» – удивилась я. Впрочем, откуда? Улыбка сползла с его лица, и он спросил тревожно:
– Что случилось?
Ответил Мартин:
– Погиб Викин жених, Сергей, кажется...
Дядя Лева замер растерянно, хотел спросить еще что-то, но Мартин сделал ему знак молчать и повел меня в комнату. Устроил на диване, сунув подушку под спину и укрыв ноги пледом. Сам присел на корточки, взял мои руки в свои и нежно их поцеловал.
– Это звучит ужасно глупо, но постарайся не переживать...
– Действительно глупо, – согласилась я.
Он смотрел на меня, не выпуская моих рук, а я сидела, склонив голову, и очень боялась, что он сейчас поднимется и уйдет, и дело было вовсе не в страхе остаться одной, просто очень важным казалось, что в эту минуту Мартин рядом.
– Сергей приезжал к тебе? – задал он вопрос, я молча кивнула. – Посмотри-ка на меня. Я понимаю, что ты пережила сегодня, но... но ведь есть еще что-то? Что тебя пугает? – Голос его звучал мягко, но взгляд был настойчивым.
И я подумала... много разных мыслей было в моей голове, по большей части глупых. А еще хотелось все ему рассказать, хотя я знала, что впутывать Мартина в эту историю неправильно. Свои проблемы надо решать самой. Но в действительности решать самой ничего не хотелось, и я, заливаясь слезами, рассказала ему о нашем с Сергеем уговоре, о звонке по телефону и тех нескольких словах, что мне удалось услышать, о признании Сергея и нашей ссоре. Я говорила, размазывая слезы по лицу, Мартин сидел рядом, обнимал меня, пытаясь утешить. Он был рядом, он все понимал.
Когда я замолчала, он вздохнул и задумался. Я с беспокойством смотрела на него, уже жалея о своей откровенности, и все-таки очень надеялась, что сейчас он скажет, как мне быть. Находись я в другом состоянии, непременно бы отчитала себя за то, что доверилась Мартину, а не дяде Леве, к примеру, что было бы и разумнее, и логичнее, или другу Толику, но в тот момент мне было не до анализа своих поступков. Хоть я и подозревала: Мартин стал для меня самым близким и самым главным человеком в жизни. И любое его решение я готова была принять не раздумывая.
– Вот что, – заговорил он. – Я неплохо разбираюсь в своем деле, но киллеры и прочее где-то за гранью моей жизни. Возможно, я никудышный советчик и поступаю неправильно, но меня заботит только одно: твоя
