ее в кухню.
Снеди в ней было на небольшую армию. Я только головой покачала, потом вернулась в комнату, толкая перед собой сервировочный столик.
– Что ж, чай вы не пьете, – сказала я. – Давайте пить коньяк.
– Не беспокойся, – начал Юрий Петрович, но я уже накрывала на стол. Он благодарно улыбнулся и по виду был счастлив.
– Садитесь, – кивнула я верзиле. Тот отделился от стены и сел на диван. Я зажмурилась, но диван выдержал. – Что ж, давайте за знакомство, – предложила я.
– За твое здоровье, дочка.
– И за ваше…
Мы выпили и стали закусывать. Юрий Петрович долго молчать не умеет, потому принялся меня расспрашивать: о родителях, о муже и вообще о жизни. Тайн из всего этого я не делала и отвечала без особой охоты, но и без раздражения.
Время от времени на Колю посматривала, испытывая от его близости некоторую тревогу. Он сидел слева от меня и разглядывал стену. Слышал нас почти наверняка, а вот понимал ли, с уверенностью не скажешь.
С момента нашей первой встречи в Цыганском поселке волосы его заметно отросли, но выглядеть лучше от этого он не стал. Я могла предложить лишь один способ сделать его симпатичнее: скомкать, как следует размять и слепить по новой.
Почувствовав мой взгляд, он повернулся. В расстегнутом вороте рубашки я углядела татуировку, довольно странную. То ли листья, то ли лапы диковинного существа тянулись от плеча к шее. Он усмехнулся, точно спрашивая: будешь продолжать осмотр? Мне стало неловко, в конце концов, он может действительно быть вполне нормальным парнем, и нечего его разглядывать, как обезьяну в клетке.
Я сосредоточилась на Юрии Петровиче. С моей родней мы к этому времени уже покончили, выпили еще коньячку, и он вдруг сказал:
– Дочка, ты вот Коле рассказывала, что человек в больнице был, меня разыскивал. А узнать его ты сможешь?
Я отодвинула рюмку и внимательно посмотрела на своего благодетеля. Он заметно опечалился.
– Смогу, – наконец ответила я. – И что?
– Ничего, – засуетился он. – Так спрашиваю.
– Вы, Юрий Петрович, дурака не валяйте и вокруг да около не ходите. Зачем вам этот человек?
Тут он усмехнулся, жестко, так что лицо мгновенно стало другим: добродушный дядька вдруг превратился в типа, которого плечом лучше не задевать.
– Меня ведь убить пытались, – сказал он. – Я хочу знать кто.
– Да? – поинтересовалась я. – Меня, кстати, тоже. И восторга от этого я, по понятным причинам, не испытываю. Не знаю, за что хотели убить вас, но меня уж точно не за что.
Мои гости переглянулись и на меня уставились.
– Объясни, – попросил Юрий Петрович, и я рассказала о сумасшедшем типе на голубом расхристанном «Опеле», который едва не загнал меня под грузовик. Гости переглянулись вторично.
– Как видите, знакомство с вами радости в мою жизнь не внесло, – заключила я. – Оттого я совершенно не желаю вмешиваться в ваши дела.
– Дочка, они ведь как решат: если ты человека видела, значит, мне расскажешь. Здесь ведь кто кого – не мы их, так они нас.
– Да вы с ума сошли, – вытаращила я глаза. – Вы что мне предлагаете? О ваших делах я знать ничего не желаю, и оставим это.
После моих слов нависло тягостное молчание. Ни коньяк, ни еда, ни просящий взгляд Юрия Петровича нарушить его не смогли. Потосковав немного, гости отправились восвояси, а я задумалась – доброе дело принимало дурной оборот.
На следующий день меня пригласили на вечеринку. Собрались на даче у Людки Лебедевой, затеяли шашлыки, конечно, хорошо выпили. Потом отправились на речку купаться, километра за полтора. В общем, в город возвращались электричкой довольно поздно. Решили еще немного выпить, забрели к Наташке и выпили. Разумеется, не немного. Ближе к часу ночи стали разъезжаться по домам.
Я отправилась вместе с Сережкой Логиновым: он жил в моем районе и уже полгода набивался в женихи. Мы остановили машину, устроились на заднем сиденье, Сережка меня обнял и на ухо зашептал:
– Поедем ко мне.
Я категорически заявила, что с жениховством придется подождать. Официально я все еще замужем и, как порядочная женщина, ничего подобного позволить себе не могу. Мой кавалер не обиделся, но загрустил.
– С тобой не поймешь, когда ты дурака валяешь, а когда серьезно говоришь, – сказал он.
– Я и сама не знаю, – заверила я.
– Я тебе в любви клялся?
– Вроде бы…
– Ты подумать обещала?
