предложил мне жить в вашем доме, я чуть не рехнулся от счастья. Но стало еще хуже. Я был чем-то вроде мебели, хотя мебелью пользуются или хотя бы передвигают, а ты на меня никогда не обращала внимания. Я знал о тебе все – что ты любишь, чего терпеть не можешь, я даже мог отгадать, что ты сделаешь в следующую минуту. Ты входила в дом и сбрасывала шубу, тут главное не опоздать, подскочить вовремя, иногда ты говорила что-то вроде «спасибо» или «здравствуйте». Помнишь, ты порвала бусы и в досаде бросила их на пол, бросила и ушла, а я ползал по комнате, собирая эти чертовы жемчужины, положил на стол… Утром ты просто зашвырнула их в ящик, тебе было неинтересно… Я ведь в самом деле ни на что не рассчитывал, говорил себе, все правильно, Виктор – умница, он лучше меня, он делает такие деньги, которые мне ни в жизнь не заработать, поэтому у него есть ты. Он может себе это позволить, а я нет. Мое дело – открывать перед тобой дверь и биться башкой о стену, когда он идет к тебе в спальню. А потом я узнал, что у тебя есть любовник. Удивляюсь, как я не спятил. Какой-то придурок мог запросто получить то, о чем я и мечтать не смел. Это было несправедливо. Я сидел в своей комнате и резал пальцы, чтобы унять боль, утром приходилось врать, что поранился, когда возился с машиной. Однажды мы остались вдвоем в доме, ты сидела в кресле, а я был за твоей спиной, у меня голова шла кругом… Стоило только протянуть руку… Ты оглянулась, но смотрела куда-то над моим плечом. «Пожалуйста, проверьте свет в гараже, я, кажется, забыла выключить». Как я тебя ненавидел. Гаевский возит тебя к себе на квартиру и делает с тобой все, что угодно. Ни о чем другом я уже думать не мог. И однажды сказал себе: она заплатит… – Я тихо вздохнула, целуя его спину, боясь, что он вдруг замолчит, но он продолжил рассказ: – Я тешил себя планами мести, лежал ночью, таращась в потолок, пока не понял: я это сделаю. И сделал. У меня были деньги, документы, два паспорта на выбор и был план. Все оказалось даже проще. Девчонку, похожую на тебя, я заметил в поликлинике, куда ты ходила на массаж, это было вдвойне хорошо, ведь теоретически вы могли там познакомиться. Вечером я ее встретил, а через неделю рассказал, как можно разбогатеть, шантажируя богатую стерву. Она поверила, впрочем, что бы я ей ни рассказал, она бы во все поверила. Взять твои вещи было еще проще, ты не обращала на них внимания, осталось только дождаться подходящего момента. Девчонка болталась в твоих шмотках три ночи, и только на четвертую нам повезло. Я знал, что вы начнете ссориться, как только окажетесь одни, и о твоей привычке убегать из дома тоже знал. Дальше тебе известно… Я вернулся в дом, позвонив девчонке, чтоб она непременно нарисовалась в кабаке, убил Виктора. Ты все сделала, как я хотел. Но чертовы менты едва все не испортили, вознамерившись упечь тебя в тюрьму. Пришлось на ходу менять план, но вышло даже лучше. Я умер, и обо мне забыли. Какое-то время я отсиживался у девчонки, ждал, когда заживет плечо, меня ранили во время побега. Она здорово перепугалась, потому что об убийстве уговора не было, но я смог убедить ее, что убила ты. В общем, она сделала так, как я хотел, написала письмо, чтоб я мог тебя шантажировать, но потом начала что-то подозревать. А тут еще Владимир Павлович. Он устроил за тобой слежку, нанял этого дурака-фотографа. К тому времени я уже перебрался в дом. Знаешь, Виктор был просто помешан на тебе, он хотел знать, чем ты занята каждую минуту, и незадолго до убийства приказал установить камеры слежения во всех комнатах. Пока ты была у родителей, я довел начатое до конца. Ты никогда не обращала внимания, что кабинет Виктора меньше, чем спальня под ним? То же самое в смежных с ним комнатах, это потому, что там есть еще одно помещение. Довольно просторное, выходит в кабинет, дверь за книжными полками, здесь у Виктора стоял сейф. Он ведь был очень осторожным человеком… Вот в этой комнате я и обосновался, но иногда мне приходилось покидать свое убежище. А чертов фотограф торчал возле дома и мог ненароком меня выследить. Пришлось избавиться от обоих кретинов. Девчонка опять мне помогла, позвонила Владимиру Павловичу и вызвала его сюда, пока вы болтали, я устроился в его машине, а фотографа навестил позднее. Девица узнала об этом… Совсем дурой она не была, пришлось избавляться и от нее. Все ваши планы мне были хорошо известны, раз вы договаривались в доме. Но главное, я мог видеть тебя. Когда захочу. Только это было мучением. А потом… потом стало еще хуже. Я боялся, как только ты узнаешь, кто я на самом деле, я вновь стану мебелью. Это сводило меня с ума, я мучил тебя и мучился сам, я искал выход, но его не было…
– Прости меня, – попросила я, крепче прижимаясь к нему. – Если бы я знала… прости…
На следующий день мы покинули город на моей машине. Находиться здесь Даниле было опасно. К тому же следовало сменить обстановку – сидение в четырех стенах меня изрядно утомило, хотелось солнца, моря и свободы, конечно. Хотя с последней вряд ли что выйдет. Должно быть, мне на роду написано от кого-то зависеть. Что ж, Данила далеко не худший вариант. Конечно, он псих, но на деньги ему наплевать, я могу их тратить в свое удовольствие, он не только не станет упрекать, но еще рад будет, лишь бы я вертелась возле ног и время от времени скулила по-щенячьи от счастья. При известной сноровке это совсем не трудно. Одно ясно, другого мужчины у меня никогда не будет, этот псих показал, на что он способен, так что я вряд ли рискну повторить печальный опыт.
Что ж, даже в этом можно найти плюсы. Для меня Данила сделает все, что угодно. А мне угодно многое. Я с детства мечтала о больших деньгах и свободе, свободе с большими деньгами, вызывая даже у собственных родителей некое беспокойство, но в родителях я не очень нуждалась и при первой возможности уехала. Все, что у меня было, это красота, товар, конечно, ходовой, но тут главное не продешевить. Мне повезло, я встретила Виктора. По всем признакам жить ему оставалось недолго, и я, не раздумывая, вышла за него замуж. Однако умирать он не спешил, а при хорошей жизни обещал прожить очень долго. Пришлось немного потрепать ему нервы, очень кстати я узнала о беременности его секретарши, ну и придумала телефонные звонки, заодно и с собственной беременностью распростилась, ребенок мне был ни к чему. Но чертов муженек упорно не хотел умирать. Вот тогда мне под руку подвернулся Гаевский, не бог весть что, но при умелом подходе он мог избавить меня от дражайшего супруга. Жаль, что на Данилу я не обращала внимания. Все было бы проще и быстрее, а главное, обошлось бы без дурацких мелодрам. Впрочем, тогда не получилось бы такого потрясающего финала. Согласитесь, сыграно неплохо. Кстати, отличить аскорбинку от снотворного я еще в состоянии.
В общем, как говорится, что бог ни делает, все к лучшему. Я влюблена, я без него жизни не мыслю, а об остальном он никогда не узнает. Не стоит лишать людей их иллюзий…
Данила прервал мои размышления, взяв за руку, поцеловал пальцы, заглядывая мне в глаза.
– Я люблю тебя, – сказал он тихо. – Ты слышишь? А ты любишь?
– Да, дорогой. Конечно, дорогой…
