– Спасибо еще раз… ну… я пойду? – Я сделала шаг, пытаясь обойти Кирилла, но он схватил меня за руку.
– Куда?
– Домой.
– Слушай, у тебя что, вообще мозгов нет?
– Есть у меня мозги. Кто, по-вашему, нашел эти тетради?
– Деточка, здесь троих уже убили, а у тебя, по твоим собственным словам, в руках разгадка этих убийств. И ты собираешься топать ночью через лес, да еще одна?
– А что же делать? – ахнула я, усмотрев в его словах здравый смысл.
– Нормальный человек не полез бы в дом, а сообщил ментам о своих подозрениях. Но ты ведь ненормальная. К тому же любопытная. Хочется узнать, что там?
– Конечно, хочется, – рассердилась я.
– Тогда идем ко мне. Там ты сможешь удовлетворить свое любопытство.
– Ага. Нашел дуру, – ответила я, прижав тетради к груди и отступая на шаг. – Только шевельнись, заору так, что весь поселок проснется.
– И мы на пару угодим в каталажку. Тебе не приходило в голову, что кто-то, как и ты, интересуется домом и сейчас поглядывает на нас из кустов? Судя по всему, он лихой парень.
– Ты меня запугиваешь, – поежилась я.
– Идем, – сурово отрезал Кирилл, взял меня за локоть и потащил к дому. Сопротивления я не оказывала. Во-первых, его слова произвели на меня впечатление, во-вторых, если бы он намеревался меня укокошить, логичнее это сделать в лесу, а не в доме.
Мы поднялись на веранду. Входная дверь была заперта, Кирилл достал ключ, открыл дверь, пропустил меня вперед, запер дверь и оставил ключ в замке. Потом быстро прошелся по дому, закрыл рольставни и включил свет. Я стояла в огромной гостиной и ломала голову: он дурака валяет или всерьез чего-то опасается? Кирилл устроился на тахте перед камином, сунув за спину подушки, и кивнул мне:
– Располагайся.
Я устроилась в кресле и с жадностью просмотрела дневники, для начала рассортировав их по датам.
Начала свой дневник Ирина семнадцать лет назад. Сначала записей было много, потом перерыв в несколько лет и вновь записи, которые она делала почти ежедневно. Последняя за несколько дней до убийства Костолевского. Я не удержалась и начала с нее. Но там не было ничего особенно интересного, просто горькие сетования Ирины, что жизнь проходит, а ничего не меняется. Тут я вспомнила о Кирилле.
– Вслух читать?
– С какой стати? Меня эта история совершенно не касается. Если не возражаешь, я немного подремлю. Захочешь чаю или кофе, кухня рядом. Холодильник забит до отказа, так что с голоду ты не умрешь.
– Тебе действительно неинтересно? Тогда зачем ты…
– Я же сказал, красивые дурочки вызывают у меня приступы острой жалости. Кстати, я тебе уже не кажусь таким старым? С чего это вдруг ты мне «тыкаешь»?
– Мы же вместе ограбили дом и теперь… как это называется…
– Подельники, – подсказал он.
– Вот-вот. Так что глупо церемониться.
Я уткнулась в дневник и вскоре забыла о существовании Кирилла. Какие-то записи не содержали ничего интересного, и я их пропускала. Читала я быстро, и к утру все четыре тетради были мною освоены. Я сидела со слипающимися от бессонницы глазами, с головной болью и ощущением счастья, потому что теперь знала все. И этими знаниями мне очень хотелось поделиться. Я перевела взгляд на Кирилла. Он спал, скрестив на груди руки, но, как только я подошла к нему, открыл глаза.
– Ну что? Закончила?
– Их всех убил Самарский, – выпалила я.
– Красивый мужик, с которым ты ужинала? И чего в этом хорошего?
– Я же с самого начала подозревала…
– А… тогда конечно.
– Ирина в него влюбилась семнадцать лет назад, а у него был роман с замужней дамой.
– Ирина – это та женщина, которую нашли в лесу?
– Конечно. Ирина заподозрила Самарского и стала следить за ним. Он пришел к любовнице ночью, как обычно. И он, и она проявляли осторожность, поэтому об их связи никто не догадывался. Их выдала случайность: Исаева подарила Самарскому роскошный ежедневник, а Ирина видела его у Исаевой. И когда обнаружила ежедневник у своего возлюбленного… Понимаешь?
– Конечно, чего ж не понять.
– И это заставило ее следить за Самарским, ведь она просто с ума сходила от ревности.
– Как все глупые бабы.
